от подгузников и научить садиться на горшок», «Как выходить замуж или жениться», «Как любить», «Как не любить», «Как не скучать». И всё это – с подробнейшим, шаг за шагом, алгоритмом, что, как и когда делать. Казалось, что можно найти пособие по корректировке каждой малюсенькой эмоции. Особенно много пособий я видела про любовь. Чувство это не из лёгких, того гляди причинит боль, потому всё должно быть идеально нормированным: так, чтобы вдруг не слишком много, но при этом достаточно, а без пособия ведь контролировать трудновато!
Удивляло меня, сколь многие (даже из числа моих знакомых) пользуются услугами психолога или психиатра. Я не понимала, почему люди обращаются в такие заведения во многих случаях лишь для того, чтобы рассказать, что происходит в их жизни; почему многие глотают таблетки, чтобы лучше концентрироваться или чувствовать себя счастливее. Не понимала до поры до времени, до тех пор, пока на собственной шкуре не пришлось испытать, как человек может до этого дойти, или, вернее, как его могут до этого довести. Теперь знаю, больше не удивляюсь, но тогда, едва приехав из Советского Союза, где к таким специалистам обращались исключительно очень серьёзно больные люди, я ничего не понимала и не знала, в чём же смысл такой популярности этой сферы. Оставалось довольствоваться классическим анекдотом: «Встречаются двое: "Как дела?" – "Да вот, всё ничего, только под себя делаю". – "А ты пойди к психоаналитику!" – "Спасибо за хороший совет, обязательно пойду!" Встречаются те же через полгода: "Ну как, пошёл к психоаналитику?" – "Пошёл". – "Ну и что?" – "Всё здорово". – "Значит, уже не делаешь под себя?" – "Да нет, делаю, но теперь я горжусь этим!"». Вообще я заметила, что зачастую многие американцы гордятся или почти гордятся тем, чего в других частях света люди обычно стесняются, видимо, это массовое и заразительное достижение активной работы психоаналитиков.
Вспоминается, как после взрывов на финише бостонского марафона средства массовой информации были полны сообщениями о Чечне и чеченцах. Спустя несколько дней после этого трагического события моя подруга сидела в приёмной врача, долго и упорно (как и полагается) дожидаясь своей очереди. Там же были две женщины, которые довольно громко и эмоционально обсуждали происшедшее и через каждую пару слов говорили, что чехи – редкие сволочи. В какой-то момент подруга не выдержала и по возможности деликатно, извиняясь и оправдываясь, решила сообщить участницам разговора, что Чехия и Чечня – не одно и то же. «How do YOU know?» – последовал вопрос, сопровождаемый надменным взглядом.
