Мой взгляд прикован к Матео и Гильому, которые подозвали Сияну и о чём-то её спрашивали. А она покраснела и отвернулась. Эти похотливые скоты засмеялись, но пока не решились потянуть её к себе в домик силой. Однако они уже близки к этому.
Вообще, я давно заметил, что наши девчонки, которые постарше, привлекают нездоровый интерес местных. Взять хоть Сияну. Светловолосая стройная голубоглазая красотка среди горожанок выделяется сразу. Те, как на подбор, полненькие, кареглазые, и волосы курчавые. Симпатичных много, но наши девчонки лучше. Есть в них помимо внешности какой-то внутренний огонь. Что-то настолько светлое и доброе, что это хочется беречь и защищать.
Звенислав и я зашли в барак. Остановились возле двери и подождали Сияну. Она вошла, прислонилась к деревянным доскам стены и украдкой смахнула с глаз слёзы.
Переглянувшись, мы подошли к девчонке, и я спросил:
– Сияна, солнышко, что случилось?
Она не ответила, молчала и смотрела на нас исподлобья. Поэтому Звенислав обнял её за плечи и прижал к себе, а затем, словно неразумного малыша, погладил по голове.
– Успокойся, – прошептал он. – Мы с Пламеном тебя в обиду не дадим.
– Как же, – всхлипнула Сияна. – Они вон какие бугаи, а вы ещё мальчишки.
– Зато мы крепкие, – усмехнулся я. – Любого за тебя сломаем.
– Это точно, – поддакнул Звенислав. – Что они сказали?
Девчонка успокоилась и, шмыгая покрасневшим носом, ответила:
– В домик к себе звали. Кормить обещали хорошо и приодеть, если стану с ними по-взрослому баловаться. А ещё они сказали, чтобы до послезавтра решилась. Иначе силой возьмут, а потом в портовый бордель мамаши Ритоны продадут.
Наклонившись к уху Сияны, я прошептал:
– Тебя никто не тронет, обещаю. Завтра ночью они в кабак пойдут, а там их наши друзья встретят.
Понимаю, что соврал девчонке, ведь нет у нас никаких друзей, но так спокойней. Мы сами всё сделаем, давно к этому готовимся. Но ей об этом знать не надо.
Сияна недоверчиво посмотрела на нас. А мы сделали значительные лица. По крайней мере, попытались, и она, хмыкнув, ушла в свой угол.
Обсудить проблему решили завтра, а пока надо выспаться.
Упав на жёсткие нары, я закрыл глаза и попытался заснуть. Однако сна не было, потому что в голову лезли воспоминания о прежней жизни.
Сколько мне было, когда нас привезли сюда? Лет пять, именно так записано в приютской метрике. Так что воспоминаний немного. Но я попытался сосредоточиться, прорваться сквозь застилающий память вязкий туман, и вновь ничего не получалось. Непробиваемая муть, серая и холодная. Но я сделал ещё одно усилие, и появились разрозненные куски, обрывки и клочья видений.
