– Пламен, бежим! – услышал я крик моего дружка Звенислава и со всех ног помчался прочь. Бежал не оглядываясь, петляя между прохожими и ранними покупателями. Только бы успеть проскочить площадь Умельцев. А потом будет проще – нырнуть в проулок, спуститься к реке и раствориться в городе. После чего ищите нас, стражники. Такой босоты, как мы, вокруг много ошивается. Попробуй узнай, кто стянул в лавке Толстого Петры свежий румяный каравай.
Позади истошный вопль булочника:
– Ловите вора! Люди добрые! Обокрали честного гражданина Штангорда! Куда смотрит стража?!
Плевать! Пусть кричит. Главное – успеть к заветному проулку.
Ко мне протянулись чьи-то руки, но я смог увернуться. Упал и по скользкой жиже, словно на санках, проскочил под вонючим рыбным лотком. Пока везёт. Я быстро поднялся и помчался дальше. Сердечко бешено колотилось, и ноги слегка дрожали. Но я должен бежать и не мог допустить, чтобы слабость и волнение мне помешали. Только замри на месте – и стражники сцапают. А они дядьки суровые, не посмотрят на малолетство и накажут. В лучшем случае от души плетьми отходят. А что будет в худшем, даже думать не хочется.
Наконец переулок, и я в безопасности.
Глубоко выдохнул и через силу улыбнулся. Я успел, смог сбежать и не попался. Теперь можно не спешить, ибо это привлекает внимание.
Рядом пристроился Звенислав, достав из-за пазухи кусок пахучего вкусного хлеба. Рот мгновенно наполнился слюной, и я протянул ему ладонь.
– Держи. – Напарник вновь засунул грязную руку за ворот драной рубахи, отщипнул от спрятанного под ней каравая огромный кус и вложил его в мою ладонь.
Хлеб. Как же давно я его не ел! Месяца два, не меньше. Поэтому моментально вцепился крепкими зубами в ломоть и стал рвать на части, а затем, не жуя, заглатывать. Я подавился, но вновь рывок зубами. Следует спешить, поскольку у мадам Эры – госпожа Эрмина Хайлер, директор сиротского попечительского приюта, – надо быть до подъёма. А появиться с хлебом всё одно что подписать себе приговор. Она милосердием не страдает. Выгонит на улицу или стражникам сдаст.
Впрочем, мы успевали. И к тому моменту, когда миновали длинную загаженную отбросами улицу, прошли через мост и оказались в своём квартале, весь каравай уже был съеден, и в животе поселилось приятное чувство сытости.
Звенислав покосился на меня и сказал только одно слово:
– Хорошо.
– Хорошо, – согласился я и добавил: – Вот только примелькались мы уже. При желании стражники нас в два счёта найдут.
