Одри действовала по приказам Андре, но не всегда их выполняла. Иногда добавляла что-то от себя. К примеру, могла попытаться меня убить. Но если покушение на маму, фотографии из отеля, слежка за Сережей были поручением от Андре, то они должны были созваниваться. Что мне это дало бы? Ничего, ровным счетом ничего, кроме… лишнего подтверждения того, что я права в моей дикой, ненадежной теории.
– Bonjour. Puis-je savoir votre nom? Bonjour?[3] – мужской низкий голос в телефоне Ахмеда звучал устало и раздраженно, и, несмотря на формальную вежливость слов, они казались оскорблением. Я встрепенулась, бросила взгляд на соседа – тот спал прямо со своим планшетом в расслабленных руках. Наверняка уронит на пол. Как быстро мужчины умеют засыпать!
– Добрый день! – ответила я на французском. Несколько секунд мне потребовалось, чтобы переключиться на другой язык. – Я хотела бы поговорить со следователем по делу о поджоге. Я – потерпевшая.
– Каким следователем? – спросил голос сухо.
– Я не знаю, кто ведет мое дело.
– Не знаете? – уточнил мужчина и закашлялся. – И что я должен делать?
– Я звоню вам из России, мне не так просто до вас дозвониться. – Я злилась оттого, что вся моя речь звучала как просьба. Я хотела бы говорить как победитель, но не дотягивала дальше попрошайки или жалобщика.
– Ах, это дело о поджоге, – ответил полицейский, чем несказанно удивил меня. – Русская, да? Соединяю, – и что-то в системе щелкнуло, заиграла легкая музыка. Я оторвала телефон от уха и посмотрела на экран. Неожиданно краем глаза я заметила, что сосед проснулся и смотрит на меня удивленно и даже с каким-то обвинением. Ах да, людям никогда не нравится, когда они не могут понять, о чем говорят рядом с ними. Что ж, его проблемы.
– Следователь Поль Вербаско слушает, – услышала я… и мой сосед. Я отвела взгляд в сторону и поднесла телефон к уху.
– Добрый день, я хотела узнать кое-что относительно дела…
– Я знаю ваше дело, – перебил меня Поль. – Ваш муж звонил. Мы уже передали вещи на склад. Так что когда вы вернетесь во Францию, сможете забрать их. Дело закрыто.
– Закрыто? – изумилась я.
– Ваша поджигательница мертва, верно? – уточнил следователь и продолжил, не слушая меня: – Мы оставим для архива кое-какие вещи, которые имеют отношение непосредственно к поджогу, но ваши чемоданы, личные вещи – все можно забрать уже завтра после обеда. Да, кстати, ваша поджигательница, она не медик случайно?
– Нет, а что такое? Почему вы спросили? – поинтересовалась я. Неведомый мне Поль Вербаско на некоторое время замолчал, а затем принялся шуршать бумагами. Наконец, он задал вопрос, который заставил меня покрыться холодным потом.
