Оживленные покойники вообще не знают, что такое доброта и снисходительность, а этот, похоже, еще при жизни положительными чертами характера не отличался. А уж после смерти его и без того не сахарный нрав испортился окончательно и бесповоротно. В результате зомби, названный Цвертиной Звеном в издевательство над каким-то ее поклонником, без раздумий бросался и кусал всех, кроме своей хозяйки. Да и ее слушался со скрипом, только после повторения приказания — то ли был туповат, то ли просто так изощренно издевался над магиней, не давшей его бренному телу обрести покой после смерти и поставившей себе на службу.
— Заходи скорее, а то с улицы дует. Куртку можешь снять — у меня здесь лето. Как ты себя чувствуешь? Что случилось? — единым духом выпалила девушка, приоткрывая ворота и затаскивая меня на территорию поместья. В плане времени года она ничуть не соврала — над ее собственностью и впрямь сияли по-летнему низкие и теплые наезды, а среди плотненьких темно-бордовых бутонов роз, растущих на тщательно ухоженных клумбах, деловито перепархивали туда-сюда пронзительно стрекочущие кузнечики. Вот чего я никогда не понимала, так это принципов действия погодной магии. И ухитряются же эти чудодеи как-то даже смену сезонов года по своему капризу перекраивать!
— Я не помешала?
— Вообще-то… — Цвертина задумчиво покосилась на освещенные окна первого этажа, но отличное светское воспитание, полученное вкупе с волшебными умениями в Государственной Академии Магии и Чародейства, взяло верх, и девушка небрежно передернула плечами: — Нет, разумеется. А что? Уж не случилось ли чего, упаси нас боги?
— Тебя это не коснется, — успокоила я. — Но мне очень нужна твоя помощь.
— Опять что-то нелицензионное? А ну пойдем в дом! — воспрянула магиня, схватила меня за руку и едва ли не волоком потащила за собой по дорожке. Я позволила ей протащить себя пару аршинов, потом выровнялась и зашагала рядом, со снисходительной улыбкой наблюдая, как и без того хорошенькое личико моей подруги прямо-таки расцветает в предвкушении очередного чародейского эксперимента, до которых Цвертина была большая охотница. Талантом боги рыженькую магиню не обидели, не забыв к нему добавить усидчивость, ум, упрямство и потрясающую работоспособность. Два или три ее изобретения уже получили лицензию и были официально приняты магическими сообществами всех сопредельных держав. А сколько еще необнародованного, недавно придуманного и никому не показанного хранил ее лабораторный журнал! Кое-что смысля в чародействе, я прекрасно понимала, сколько труда и фантазии нужно для изобретения самого простенького заклинания, и потому молча и немного завистливо уважала свою подругу, которой хранители Сенаторны, помимо нехилого магического дара, щедрой рукой выделили еще и упорства, и умения достигать поставленных целей, и страстной любви к работе.
