Осень в городе — время ярмарок и торжищ. И их не напугать даже хмурой плаксивой непогодой. Селяне свозят в столицу плоды своих летних трудов и продают или обменивают краснобокие яблоки, мешки с житом и сеном на ленты для дочерей, горшки для жен и ножи для сыновей. Какофония из воплей торговок, мычания волов, скоморошьих выкриков и детского смеха под серым недоверчивым небом кажется особенно пронзительной и веселой; для любого горожанина она звучит сладкой музыкой, в который каждый легко найдет себе аккорд но вкусу и с наслаждением подхватит его, стараясь не думать о предстоящей долгой и холодной зиме с ее вьюгами и метелями, а также неизбежной хандрой и тоской по солнечным летним денькам.
Осень в городе — приволье для воришек и мошенников. Наивных и неопытных селян, понаехавших на столичные базары и ярмарки, надуть намного проще, чем подозрительных каленарцев, за долгие десятилетия уже привыкших подкармливать гильдии воров и грабителей, но относящихся к ним с присущим всякому честному (или не очень честному) человеку недоверием и злобой.
Осень в городе — пора тоски и хандры среди аристократии. На пикники и балы на открытом воздухе уже выезжать холодно. Повисшие над Каленарой и пригородами тучи в любой момент могут расплакаться пресными ледяными слезами, а бродяга-ветер, подобно всем бездомным, не испытывает должного почтения к прекрасным леди и готов без сантиментов задирать им юбки и срывать шали с полуобнаженных плеч. Вечеринки в саду отменяются по тем же причинам. Охотничьи выездки любят далеко не все, да и не принято на них постоянно дам таскать — их прекрасные очи явно не предназначены для созерцания той жестокости, которой отличаются гончие псы и егеря по отношению к загнанной дичи.
Осень в городе — это долгие темные вечера у камина, мокрые ноги, тяжесть напитавшейся водой куртки на плечах, книги в недорогих деревянных обложках, спицы и пяльцы, покрасневшие от холода руки, сводящий с ума аромат поздних яблок, небесные слезы на щеках, шумные торги с продавцами дров, склоки с завышающими цены молочниками и угольщиками, отороченное мехом домашнее платье, ставшая привычной меланхолия, грязь и лужи на улицах, сосущая пустота на месте сердца, привычные улыбки соседям, женщины в длинных плащах, мужчины в кожаных колетах, подогретое вино с пряностями и сахаром, золотые монеты опавших листьев на брусчатке, рвущая душу тоска, чуть великоватая вязаная шапка и алмазная уверенность в том, что следующий сезон уж наверняка принесет счастье.
