Лорранский, как и каждый представитель всякой расы мира подлунного, знал, что с хранами лучше не связываться. Любой, даже раненый, обессилевший от боли и потери крови представитель этой гильдии способен в одиночку разметать команду из пяти, а то и десяти привыкших действовать вместе солдат. Но в жизни каждого человека случаются ситуации, когда здравому смыслу просто не под силу докричаться до своего хозяина. Вот подобный случай и произошел с Торином. Нашла, как говорится, коса на камень.
Впоследствии Лорранский и сам не мог понять, как он, в общем-то довольно неуклюжий, слабый и трусоватый человек, смог ударить храна. Да еще и не схлопотать ответную, наверняка прикончившую бы его оплеуху. Правда, в последнем была повинна исключительно Тень: поняв, что незадачливый претендент на ее общество вздумал ввязаться в потасовку с человеком, намного превосходящим его и силой, и умениями, девушка легко вклинилась между ними, в стремительном рывке поймала уже занесенную для воспитательного удара руку храна и попыталась погасить скандал в зародыше. Увы, легче было перекрыть широкую, полноводную Неарту, омывающую своими водами набережные в самых престижных районах столицы, чем пресечь распространение скандала и драки в трактире «Сломанный меч». Разумеется, не все посетители были объяты героическими порывами, но и тех, кто мигом возжелал показать свою силушку и удаль, как раз хватило для большой, крупномасштабной потасовки. Той потасовки, которую завсегдатаи потом вспоминали долго и с удовольствием, удовлетворенно констатируя: «А неплохо мы тогда повеселились» — и перечисляя свои синяки, ссадины и ушибы, а также имена тех, кто их нанес.
Торину отличиться на ратном поприще не дали: сильная рука без сантиментов сгребла его за шиворот и поволокла к окну, а ноги, обутые в невысокие сапожки на каблуках, лишь раз отвлеклись от поспешных шагов ради того, чтобы поощрительно подтолкнуть растерявшегося аристократа коленом чуть пониже спины.
— Тьма, за мной! — повелительно крикнул звонкий, чуть встревоженный и одновременно бесшабашно-веселый голос, пока руки, отпустившие Лорранского, быстро открывали оконные шпингалеты и распахивали створки. — Торин, не стой овцой! Лезь!
— Куда? — искренне удивился он. Вместо ответа девушка быстрым, выверенным и отточенным движением пригнула голову аристократа к груди и легко толкнула его под колени, вынуждая присесть. Над стремительно опустившейся на пол парой с душераздирающим визгом пролетел чакрам, который кто-то выдернул из стены и довольно умело использовал по назначению. Следом просвистела тяжелая глиняная кружка. Потом тарелка. Потом большое блюдо. Потом табуретка.
