Граф забыл или, скорее, сделал вид, будто забыл эту историю. Потом она вытребовала себе собственную, совершенно отдельную от него квартиру с большой, возвышавшейся над всем Мюнхеном террасой, где летом часами лежала на солнце в шезлонге, под веерами двух толстых бразильских горничных, глядя в небо и не говоря ни слова. Ее отношения с супругом свелись к чеку, который он отправлял ей со своим личным секретарем, молодым и красивым мюнхенцем по имени Вильфрид. Вскоре Вильфрид влюбился в нее, в ее внешнюю неподвижность, и однажды, воспользовавшись тем, что обе бразильянки едва говорили по-немецки, отважился сказать, что любит ее до потери рассудка. Он думал, что она его прогонит, добьется, чтобы он потерял место у графа, но она уже довольно давно жила одна на этой террасе, так что ограничилась словами: «Очень хорошо… Вы мне нравитесь… Я скучаю…» Потом взяла его за шею и, несмотря на его смущение, яростно поцеловала на глазах обеих безразличных бразильянок. Потрясенный, достигший вершины счастья, он поднял наконец голову и спросил, станет ли однажды ее любовником и когда. В этот самый миг из вееров горничных выпорхнуло перышко и слегка закружилось в небе. Она проследила за ним глазами и сказала: «Взгляни-ка на это перышко. Как думаешь, перелетит оно через стену или нет?» Он ошеломленно воззрился на нее и повторил, чуть ли не с гневом: «Я вас спросил, когда вы станете моей». Она улыбнулась и ответила, притянув его к себе: «Прямо сейчас». Обе бразильянки, напевая, продолжали помахивать своими веерами.
Она была в кабинете д-ра Лихтера, все такая же бесстрастная. А тот смотрел на нее с любопытством и своего рода ужасом. «Я не видел вас со времени самоубийства этого бедного мальчика, – сказал он, – секретаря вашего мужа». «Вильфрида», – уточнила она. «Вы так и не выяснили, почему он сделал это у вас дома?» Их взгляды встретились. Взгляд врача был презрительным, агрессивным, но Жозефа смотрела на него совершенно безмятежно. «Нет, – ответила она, – я сочла это крайне неуместным».
Врач немного дернулся и открыл ящик, откуда достал несколько рентгеновских снимков. «У меня для вас плохие новости, – сообщил он. – Я предупредил герра фон Крафенберга, и он сказал, чтобы я показал вам это». Она оттолкнула снимки рукой в перчатке и улыбнулась. «Никогда не умела читать рентгенограммы. Думаю, у вас есть результаты анализов. Они положительны?» «Увы, да», – ответил он. Они пристально посмотрели друг на друга, потом она отвела глаза, заметила картину над его головой и встала. Сделала три шага, поправила картину и невозмутимо вернулась на свое место. «Извините, но меня это раздражало». Врач проиграл пари, которое заключил с самим собой, так и не сумев хотя бы раз вывести Жозефу фон Крафенберг из равновесия.
