Это был очень неловкий момент. Он собирался дать мне «увидимся позже, но в действительности я имею в виду никогда» сигнал, или это возможность для меня завязать разговор, чтобы удержать его здесь? Я не знала. Христос, я была неопытна. Я была в значительной степени одиночка с нулевыми социальными навыками. Быть в школе в наше время было трудно. Все знали о моей тете. Слухи распространялись так быстро, словно лесной пожар, и я часто исключалась из деятельности во время перерыва. Я провела больше времени игнорируя злые оскорбления людей и учась держать свое лицо бесстрастным, чем общаясь с кем-либо. Именно поэтому мой прыжок на Грема был неизбежен. У меня не было никого, кто мог бы заступиться за меня в плохой ситуации.
У меня не было друзей, кроме Рима, мальчика интроверта, который в один прекрасный день вырастет и станет совершенно другим. Рим не проявлял активности так же, как и я, не достаточно популярен, чтобы зависать с толпой Картера. Мы поладили с ним в художественном классе, где он был моим партнером по проекту.
У него были исключительные руки. Он хорошо обращался с инструментами. На протяжении начальной школы он был барабанщиком в школьном ансамбле, и он мог сделать что угодно. Просто дайте ему карандаш — это не обязательно должен быть хороший карандаш — и смотрите, как взрывается фейерверк.
Мы искали друг друга в перерывах на обед. Мы вроде просто естественно подошли друг другу: две нежелательные души в море поверхностных придурков. Я не возражала против этого. Рим был очень мягким. Его темные волосы и зеленые глаза однажды погубят девушек, но до тех пор… мы не были одиночками вместе.
Так что на данный момент это был весь мой опыт. Не подпускать хулиганов, будучи маленькой пассивной занудой, и дружить с ребенком, который был таким же социально отверженным, как и я.
Не удивительно, что я цеплялась за такого плохого парня. Картер был парнем, который никогда бы не посмотрел в моем направлении, если бы не стал свидетелем того, как хулиган терзал меня как долбанный бульдог. Он мог бы кого-нибудь любить. Черт, я хотела бы быть свидетелем этого время от времени. Было много ночей, когда я видела, как он уходил из дома в вечернее время, а иногда были девушки, которые ждали его на крыльце. В другое время его не было, но он возвращался за полночь, скользя в окно своей спальни, а я смотрела в щель в моей бедной занавеске.
Он наслаждался, а я была в моей тюрьме, запертая в своей комнате.
