Как и я, он проводил большую часть своего времени на открытом воздухе. Даже когда было очень жарко под палящим солнцем, Картер и я были снаружи. Я сбегала с крыльца и следовала за Картером по округе. Обычно у него в руках был баскетбольный мяч, он заставлял его прыгать вверх и вниз по улице, а его рубашка была петлей обернута вокруг шеи. И я была там, в двадцати шагах позади него, прячущаяся позади деревьев и автомобилей, одетая только в розовый сарафан и старые изношенные сандалии.
Он уходил за трейлерный парк, хлопая баскетбольным мячом, и направлялся в заповедник. И я следовала за ним, каждый раз проходя мимо кустов, когда он держал мяч в руках и останавливался возле ручья. Он снимал обувь и, опустив ноги в воду, отдыхал в тени. Мне хотелось набраться смелости и подойти к нему. Сесть рядом с ним и опустить свои уставшие ноги в освежающую воду. Вместо этого я отмахивалась от комаров и постоянно перекидывала свои потные и грязные светлые волосы с одного плеча на другое.
И я просто принимала все в нем, отчаянно ожидая того момента, когда он откроет свой рот и сделает то, что делал всегда, когда думал, что был один.
Запоет.
Он обладал мягким низким голосом, проникающим глубоко в душу и заставляющим плакать, если вы закрывали свои глаза и просто слушали. Очень часто он пел одну и ту же песню. Я бы хотела знать почему. Я бы хотела понять, что это значит для него.
Песня Led Zeppelin «Спасибо», льющаяся из его уст, звучала лучше, чем у певца.
Если бы солнце отказалось светить, то я все еще любил бы тебя.
Когда море поглотит горы, все еще будем Ты и Я.
Дискомфорт, который я чувствовала, стоил того. Если это значило узнать Картера, то я приветствовала комаров на своей загорелой коже. Я позволяла им кусать меня, пока вся не стала покрыта розовыми зудящими ранами. Он заинтриговал меня слишком сильно, чтобы я могла уйти. Я думаю, это был его способ общения с окружающим миром. При взгляде на отстраненное выражение на его лице мое сердце сжималось в разы. Я видела так много эмоций, когда он пел. Он действовал жестко. Он хотел, чтобы все думали, что он может со всем справиться. По большей части он мог. Но проведя все лето в наблюдении за ним и слушая его проникновенный голос, я поняла, что сильно ошибалась.
Картер был сломлен. Он был одинок и печален. У него не было матери и любви отца. Он был во многом похож на меня. Каждая частичка моего существа хотела достучаться до него и сказать, что он не одинок. Сказать, что я знаю, каково быть без матери, быть оставленной без капельки любви в забытом бедном районе. Ложиться в кровать голодной и усталой, когда не хочется ничего, кроме восьми часов сна без звуков лая собак, криков соседей и плача детей.
