— Сложно оставаться нормальной, когда ты живешь с шлюхой.
Он нахмурился, полностью игнорируя мой комментарий.
— Заткнись на секунду, ладно? Я думаю нам нужно пойти на вечеринку. Это будет полезно для нас обоих. Мы не должны больше быть неудачниками, блуждающими по коридорам, словно мы больны чумой.
Я положила руку на сердце.
— Ты ранишь меня, — ответила я с сарказмом, — Я люблю быть неудачницей, я люблю образ прокаженной. Потому что он держит Тифани и отряд ее сук подальше от меня.
Он усмехнулся.
— Они все равно говорят о нас дерьмо.
— Да, у меня за спиной. Сучки знают, что, если бы они сказали мне в лицо, я бы порвала их.
Я очень быстро поняла, что быть жестокой — это единственный способ избежать унижений. Пока ты боишься хулиганов, они процветают. Ты должен постоять за себя, у тебя хотя бы есть попытка. Никто не сделает это за тебя. Это очень тяжелая работа.
Он сердито смотрел на меня в течение нескольких минут, и я написала еще несколько заметок о Древнем Египте. Мне нужно было сдать это дерьмо о мумиях и пирамидах.
Записывать в тетрадь данные по сосудам для мумификации было совсем не круто.
— Дерьмо, — пробормотал Рим, — Этот придурок направляется к тебе, Лия.
Прежде чем я успела ответить, я услышала знакомый голос.
— Эй, Лия?
Я застыла.
Это был голос, который я не хотела слышать в свой адрес.
— Лия, Лия, — повторил он, хихикая.
Я вздохнула, игнорируя Джеймса. Мы были в одном математическом классе. Когда он склонился надо мной и бросил мне пяти долларовую купюру, я почувствовала его дешевый одеколон. Он наклонился к моему уху и прошептал:
— Грем рассказал кое-что о твоих… внеклассных занятиях.
Чертов Грем. Тот еще гад.
Я слышала смех позади Джеймса, без сомнений, это были его прихвостни.
Я оттолкнула банкноту и продолжила писать. Мой гнев медленно закипал, но я погасила в себе желание воткнуть карандаш ему в глаз.
— Было интересно, как мы должны совершить этот обмен, — продолжал он, — Покроет ли пятерка поцелуй и… полезную деятельность? И сколько еще может потребовать твой сладкий ротик?
— Отвали, Джеймс, — прорычал Рим.
— Не с тобой разговаривают, мудак, — возразил Джеймс, — Заговоришь со мной еще раз, и мои мальчики позаботятся о том, чтобы заткнуть твой чертов рот!
Я оторвалась от своего задания и бросила на Рима взгляд, предупреждая его не связываться с этими ублюдками. Последнее мне сейчас было нужно, так это чтобы они разбили ему лицо. Я медленно покачала головой, и он сердито откинулся назад, понимая, что я права.
