Нина то и дело ловит на себе взгляд Аллы Петровны. Смотрит она, как и полагается заведующей, изучающе, доброжелательно. Только к этому примешивается и еще что-то. Что именно — Нина не могла бы сказать. Но это «что-то» замораживало и путало Нинины движения.
А работать одной, оказывается, не так-то легко. Это тоже экзамен, и ничуть не проще того, который сдавался в присутствии комиссии. Цепочка покупателей тянется непрерывно. Нужно добиваться, чтобы она не увеличивалась, не растягивалась. Но и торопиться опасно, потому что всегда можно просчитаться, ведь имеешь дело, как любил говорить Юрий Филиппович, не с бабками — с деньгами.
И хотя покупатели не проявляют никакого нетерпения, Нине иногда кажется, что кто-то сейчас возмутится, закричит или, того хуже, презрительно посоветует: уберите эту неумеху. А если не скажут покупатели, то подойдет Алла Петровна, позовет к себе в запаску. Пилюлю непременно подсладит: «Экзамен ты, Нина, сдала хорошо. А все-таки работать самостоятельно не можешь, не получается».
Как часто бывает на работе: минуты идут медленно, зато часы летят быстро. Девушки уже собрались в молочном отделе. Там у них появились два разрисованных птицами термоса.
Нина тоже развернула твой скромный завтрак, сейчас она пойдет к ним.
Но подошла Алла Петровна. «Позовет к себе в запас. Начнет выговаривать за плохую работу…»
Алла Петровна действительно позвала Нину в конторку. Но сказала совсем другое:
— Я гляжу, у тебя и чаю нет. — Открыла термос, налила своего горячего кофе. — Трудновато у весов-то? Ну, ничего, надо же когда-то начинать. — Алла Петровна говорила поощрительно. Но Нина почему-то не обрадовалась этому.
— Я сижу, ты стараешься, — продолжала заведующая. — Ну, а кто старается, тот не пропадет. Того и мы не забудем.
Последние слова Алла Петровна произнесла тише, сообщнически, сощурив глаза. После паузы добавила:
— Ты пей кофе-то, пей!.. Давай еще горяченького плесну.
Нина пила кофе, пила, низко-низко опустив голову.
Во второй половине дня Алла Петровна несколько раз оказывалась возле Нины. Подходила она всегда неприметно, словно вырастала из-под прилавка. Нина каждый раз внутренне вздрагивала.
— Первое дело, Ниночка, не торопись.
«И второе дело — не торопись, — мысленно иронизировала Нина, — и не теряйся».
— И не теряйся, — действительно произносила Алла Петровна, сообщнически щурясь. Дескать, все, что ты делаешь, конечно, непорядок. Но раз ты из моей воли не выходишь, я тебя всегда заслоню своей широкой спиной.
