- Если пароход перевернется, им легче не станет,- возразил Беллерсхайм.
- Пароход не должен перевернуться,- отрезал Петр Андреевич.- Не должен и не перевернется.
- Я понимаю вас.- В низком голосе Беллерсхайма прорвалась новая, язвительная нотка.- Наши интересы слишком различны.
- Наши интересы едины,- твердо стоял на своем Петр Андреевич,- а потому вы должны помочь нам осмотреть второй трюм.
- Ни один матрос в трюм не полезет.
- Вы убеждены в этом?
- Здесь тонущий пароход, а не клуб самоубийц.
Петру Андреевичу хотелось прикрикнуть на могучего матроса с бычьей шеей и грубоватыми чертами крупного морщинистого лица, назвать его трусом… Но здесь была чужая палуба. Эти люди жили по законам и нравственным нормам, незнакомым советским рыбакам. Не скажешь им, как на траулере: спасайте народное достояние. Но трудно, невозможно было понять, как может моряк с легкой душой оставить пароход с работающей машиной?
Воспитанный в строгих условиях военного флота, Петр Андреевич превыше всего ставил четкий судовой порядок. А что творилось на «Гертруде»? Строгий и умный судовой порядок полетел к чертям. Выработанные веками правила поведения на аварийном пароходе словно перечеркнул короткий огненно-красный сигнал SOS. И это в то время, когда порядок был нужнее, чем когда-либо!
- Пока мы не сделаем все возможное для спасения судна, ни один человек снят с борта не будет,- твердо произнес Петр Андреевич.
- Это ваше последнее слово? - спросил Беллерсхайм.
- Да.
- Прошу прощения, сэр!
Беллерсхайм знакомым небрежным движением вскинул мосластую руку к полям зюйдвестки и отошел к ожидающим его товарищам.
Положение несколько прояснилось. Но легче от этого не стало. Экипаж «Гертруды» знал: капитан дал в эфир SOS, просил снять людей с парохода. Матросы радостно, встретили шлюпку с траулера, ожидая от нее спасения. А им предлагают продолжать борьбу, которую сам капитан считает безнадежной. Перед глазами матросов дразняще покачивался на волнах траулер. Всего несколько десятков метров отделяло их от его спокойной палубы… И тут на пути встал чужой упрямый человек со своим требованием спасать безнадежный пароход.
Желая исправить положение,Петр Андреевич заговорил о чести моряка. Слушая его, матросы вызывающе молчали, посматривая куда-то в сторону. И только Беллерсхайм с недоброй усмешкой бросил:
- Хотите заставить нас работать? Напрасный труд!
Петр Андреевич уже готов был откровенно высказать все, что думал о Беллерсхайме и его товарищах, когда из бокового прохода неожиданно вынырнул Иван Акимович, взял его под руку и отвел в сторону.
