Иными словами, их роман должен был кончиться, не начавшись, но он начался, причем так бурно, что Сергей сам себя не узнавал. Его неудержимо тянуло к Кристине. Он звонил ей едва ли не каждый час, старался как можно чаще выкроить время для встреч с ней, хотя его рабочий график не слишком этому способствовал. Перед сдачей номера они не виделись по нескольку дней, но зато, когда после этого договаривались встретиться, он уже с утра ходил в таком предпраздничном настроении, которое бывало только в детстве под Новый год. Правда, в первое время существование Сергея несколько отравляли так и не завершившиеся отношения с Машей, которые на фоне романа с Кристиной стали просто невыносимыми. Но честно сказать Маше, что им надо расстаться, он все никак не мог. Пару раз собирался, и каждый раз, видя ее большие, преданные глаза, замолкал. Он все еще время от времени приходил к ней. Он понимал, что обманывает обеих, и от этого становилось совсем муторно на душе. Бывая у Маши, он становился молчалив, на ее вопросы отвечал односложно, а если она спрашивала, что с ним происходит, начинал огрызаться. Однажды после такой вспышки Маша встала с дивана, на котором они оба сидели, подошла к окну и, глядя на посеревший от подтаявшего снега город, сказала: «Знаешь, Сережа, не приходи ко мне больше». Сергей молча оделся и вышел. На лестничной площадке он закурил и подумал, что ей сейчас, наверное, очень больно, но побороть охватившее его чувство облегчения не мог. Ведь, в сущности, именно этого он и хотел. Чтоб вот так, без истерик, чтоб сама… Больше он никогда не бывал у Маши.
Года три Сергей прожил в какой-то эйфории. Слишком долго в его жизни не было человека, к которому бы его постоянно тянуло. Ему теперь было кому рассказывать обо всем, что с ним происходит, обо всем, что его волнует, и вскоре он уже не понимал, как мог когда-то существовать без Кристины. Правда, почему-то жить вместе они так и не стали, даже не заговаривали об этом. То ли привыкли жить поодиночке, то ли при всей близости оба оберегали собственную независимость. Так или иначе, обоих это устраивало, и Сергей был благодарен Кристине, что она не просится замуж, не окунает его в быт, который стал ему так ненавистен еще в браке с Оксаной, не раздражает своим постоянным присутствием. Им редко удавалось встречаться в будни, но к выходным оба успевали так соскучиться, что не могли наговориться, а любовью занимались с такой жадностью, как будто хотели насладиться друг другом впрок. Иногда Сергей почти с ужасом думал, как сложились бы их отношения, если бы каждый вечер он приходил усталый с работы, если бы она встречала его в фартуке, а после семейного ужина они дружно садились бы на диван и тупо смотрели телевизор. К счастью, ничего этого не было. Их редкие совместные ужины всегда превращались в праздник с хорошим вином, взаимными остротами и реализацией подчас весьма смелых эротических фантазий, которые прежде показались бы Сергею нереализуемыми, во всяком случае, в его исполнении.
