Солдат направился было к двери, но вдруг обернулся:
– А сержант?
– Пьер пока останется под стражей, – сказал доктор, – Это необходимо, чтобы усыпить бдительность настоящего убийцы. Прошу вас не распространяться об этом.
– Понимаю, мсье. Я буду молчать.
Солдат вышел в коридор. Предупрежденный доктором Лу молча посторонился, пропуская бывшего узника на свободу.
Оставшись в одиночестве, Эрмите разложил свои записи на столе и погрузился в размышления. Дело оказалось запутанным до невозможности. Молодые влюбленные и старые соперники, интриганы и добряки, родители и дети – все фигуранты образовали невероятный клубок отношений, в центре которого в свой последний день оказался несчастный Греньи.
– За каким чертом тебя понесло в сарай? – пробормотал доктор.
Наверняка старик собирался расплатиться с кем-то или, наоборот, положить вырученные деньги в сундук. А если его привели туда, угрожая оружием – вариант с ограблением тоже нельзя исключать. Узнать бы, сколько в точности денег было в сундуке.
С этой мыслью доктор вышел из номера и поманил Лу. Великан вошел, прикрыв дверь, и молча встал посреди комнаты.
– Вы владеете грамотой, Лу?
– Нет, мсье.
– Жаль. Тем не менее вы должны были заметить: ваш хозяин имел привычку записывать доходы и траты?
– Каждый день как часы. В специальную книжечку каждый денье записывал.
– Странно, мне ничего похожего не попадалось.
– Так она у меня, мсье. Книжечка, то есть, – поспешил пояснить слуга, встретив хмурый взгляд доктора.
– Какого черта, Лу?
– Греньи мне ее за ужином сунул, когда хозяйский мальчишка шум поднял.
– Зачем он это сделал? И почему вы об этом молчали?
– Да он всегда мне ее отдавал, когда напивался. Старик дела вел только на трезвую голову. А молчал я потому, что вы об этой штуке речей не заводили, – исполнительный слуга был готов обидеться.
– Ну, хорошо. Надеюсь, сейчас вы отдадите ее мне?
– Да вот! – Лу бережно достал из-за пазухи маленькую – с ладонь – тетрадь в кожаном переплете. Доктор наугад раскрыл ее. Старик писал мелко, но разборчиво. Каждая страница была расчерчена на три столбца; «Кто», «Когда», и «Сколько» значилось сверху. Купец и правда был дотошен: в последнем столбике он указывал даже медяки.
Эрмите полистал книжку и быстро нашел записи о содержимом сундука. В безыскусной бухгалтерии Греньи разобрался бы даже младенец. Сумма была более чем внушительной. Между страницами он также обнаружил расписку шевалье. Спрятав записную книжку за пазуху, он со вздохом посмотрел на слугу:
