– Вы наверняка собираетесь обыскивать вещи покойного. Среди них есть моя долговая расписка, датированная вчерашним днем. Собственно, она мне и нужна.
– Вы предлагаете ее выкрасть?
– Зачем же так грубо! Старик мертв, а его сын – мой лучший друг. Мы сошлись, когда я приехал в город, познакомились в его лавке. Жильбер не раз выручал меня, это самая бескорыстная душа на свете! Поверьте, он с удовольствием простил бы мне все долги при иных обстоятельствах. Однако теперь я оказываюсь в весьма двусмысленном положении.
– Потому что у вас был мотив и возможность для убийства его отца?
– Мотива фактически не было! Я собирался ехать к Жильберу еще вчера: он второй месяц торчит в Сен-Клод. Но эта чертова погода, а затем мальчишка с известием о мосте разрушили все мои планы.
– Но как друг мог вам помочь? Насколько мне известно, он фактически был наемным работником у своего отца.
– Эти деньги мне были нужны, чтобы рассчитаться с долгами, а чтобы расплатиться с Греньи, потребовались бы более решительные меры. У Жильбера немало связей в городе – он вполне мог помочь мне устроиться на службу или даже взять к себе в лавку.
– Вчера вечером, шевалье, мне не показалось, что вы готовы к таким переменам в жизни, – осторожно заметил доктор.
– Я был в отчаянии, был зол! На себя, брата, на всех… До рассвета я просидел в обнимку с бочонком вина в своей комнате, а узнав об убийстве, совсем потерял голову. Попади эта бумажка в чужие руки – и рассчитывать на снисхождение Жильбера или суда мне не придется.
– Это несомненно наведет на вас подозрения.
– Да. Но я первым делом уничтожил бы расписку. А она и поныне находится где-то среди вещей старика. В этом и есть мое оправдание для разумного человека, но много ли таковых среди судейских чиновников?
– Поэтому вы и предложили мне вести расследование?
– Конечно. Собственно, вы теперь – моя последняя надежда. Я, разумеется, не останусь в долгу, если вы выполните свою часть договоренности.
“Что-то он темнит. Впрочем, доля истины в этих словах есть: расписку он бы уничтожил… если бы нашел” – подумал Андре, а вслух сказал:
– Можете на меня положиться. Пока эта бумага мне не попадалась, но обещаю искать очень внимательно. Хотелось бы узнать, о какой сумме идет речь?
– Сто золотых экю, старый проныра ссудил мне сто золотых, – горестно ответил шевалье.
– Я имел в виду, сколько вы намерены дать за эту расписку.
– Простите. Думаю, двух экю будет достаточно?
– Вполне. Половину я хотел бы получить сейчас.
