Но ничем на свете я не могу заменить свою маму, которая бы давала мне советы и с любопытством спрашивала бы, каков этот мужчина, от которого у меня так бьется сердце. Или моего папу, который бы принял на грудь вместе с моим новым другом и сказал бы ему, чтобы тот правильно обращался со мной, иначе он с ним бы поссорился. Я печально улыбаюсь и рисую круги своим указательным пальцем на стакане.
Сандра приносит нам десерт. Едва она уходит, как Дин спрашивает меня: – Почему ты такая печальная?
Я взглянула на него, перед тем как осознала, где я, вообще, нахожусь.
– Я только что подумала о своих родителях, и я спрашиваю себя, чтобы они могли бы мне сказать. Понравился бы ты им или нет. Что бы они мне посоветовали… – я снова прикасаюсь к цепочке и закрываю глаза. – У моей мамы была такая же цепочка. С такой же подвеской в виде сердца, только с гладким камнем. У этого грани.
– Она все еще у тебя? – спрашивает меня Дин, но я качаю головой.
– Она подарила мне цепочку, но после пожара я ее где–то потеряла. О том времени я слабо припоминаю. Я лежала в кровати и положила ее на тумбочку, потом, когда снова встала, я примерила ее, потому что гордилась, что она у меня есть. А потом все быстро поменялось. Когда я очнулась в больнице, ее уже не было. Цепочку больше не нашли. Я должно быть ее где–то потеряла.
– Пожар? – Дин выглядит подавленным.
– Да, – я ковыряюсь вилкой в брауни с карамельной лавой, а потом пробую его.
– Я ничего не сохранила с того времени. Только то, что было на мне. Все остальное сгорело. Фотографии. Памятные вещицы. У моей тети было несколько фотографий, с которых она сделала для меня копии, но… многие другие были утеряны, – я нежно улыбнулась и прошептала: – Мне нравится носить эту копию. Я давно так близко не ощущала свою маму, – две слезы скатились у меня по щеке, но я не обратила на них внимания.
– А если цепочка все же найдется?
– На наследство от родителей, я купила тот земельный участок. До сегодняшнего дня там стоят руины. Возможно, она лежит где–то под обломками и стенами, но, возможно, она расплавилась. Все обыскать и перекопать все на метровую глубину будет дорого стоить, – когда я это сказала, я посмотрела на Дина.
– Нет, я не хочу, чтобы ты ее искал для меня!
– Почему нет? Для меня это было бы легче…
– А если она расплавилась или, вообще, лежит не там? Я уверена, что она может быть где–нибудь в другом месте. Возможно, ее украли. Но у меня все еще есть надежда. Я цепляюсь за эту возможность, что она все еще там… – у меня вырвался короткий вздох.
