В каком-то смысле православная диаспора – это всегда status in statu, поскольку она должна состоять не просто из греков, русских, сербов, а из граждан Царства Божия. И жизнь семьи, жизнь общины мы призваны вести так, чтобы она во всем соответствовала православным представлениям, свидетельствуя окружающим о правильности нашего пути.
Мы не набор «частных людей», мы – экклесия, где братьям и сестрам до всего есть дело, будь то опасность развода, воспитание детей, разрешение ссор и споров, поведение христианина перед «внешними». Частная исповедь не должна вытеснять соборного участия в жизни человека. И если он от такого участия отказывается, Церковь вправе спросить: а не от своей ли совести, не от своего ли долга бежит этот индивидуум, стараясь заключить себя в скорлупу статуса «частного лица»?
* * *
В Священном Писании дается прекрасное и очень четкое указание о том, как нам надо разрешать споры и конфликты: Если… согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церковь не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь (Мф. 18: 15–17). Мы же все чаще поступаем прямо наоборот: сначала вываливаем все обвинения в интернет, а лишь потом – причем в самом лучшем случае – пытаемся поговорить с человеком напрямую.
Если мы не способны этого сделать – какие мы братья и сестры во Христе? Если предпочитаем прямому разговору сплетни и апелляции к «миру сему» – властям, прессе, интернетовской «улице», – не показываем ли мы этим крайнюю степень обмирщенности, даже если ссылаемся на догматы, каноны и традиции? Да, надо обличать, и обличать публично, явное зло – например, зарвавшегося писаку, которому много раз было доказано, что он лжет и стравливает людей друг с другом, разделяя Церковь. Но и с таким нужно все-таки постараться сперва поговорить.
* * *
Нередко, увы, настоятели, ректоры, наместники и прочие начальствующие любят ругать своих предшественников. Вот, смотрите, сколько сделано – а до меня что было, просто ужас! Можно сколько угодно оправдывать это церковной фразой и даже заботой не только о чистоте храма, но и о чистоте веры. Но на самом деле это поведение совершенно нецерковное. Мы можем не соглашаться с тем, что сделали другие, можем честно спорить с ними, исправлять то, что действительно достойно исправления (не по нашему личному мнению, а по соборному). Но если Господь поставил человека на то или иное место, если терпел его на нем, то Господу и судить. Сильна же Церковь не обличительным пафосом, а умением принести Богу все, что сделал ты сам и что сделали до тебя. Уважение к тем, кто тебе предшествовал, хранение памяти о них, молитва о них – залог того, что и о тебе будут помнить и молиться.
