Рожденная заново | страница 49
Хайди Ламм была не новичок в своей работе: у нее за спиной была стремительная карьера манекенщицы, которой восхищались в Лондоне, Нью-Йорке и Париже и чьи фотографии украшали обложки журналов и первые полосы газет. Ей было двадцать лет, когда она познакомилась с предпринимателем по имени Беренд фон Бласков, который вскоре и женился на ней.
— Я оставила свою профессию без всяких сомнений, — обычно говорила она. — Это была большая ошибка с моей стороны. Но как я могла предвидеть все, что случилось позже. Я была убеждена, что теперь обо мне позаботятся.
Хайди вызывала у Юлии восхищение своими способностями: она умела сочетать интересы семьи и профессиональной работы. Юлии казалось, что она бы так не смогла.
Хайди быстро родила троих детей, одного за другим, старшему было пять лет, когда она начала работать у Юлии. Хайди считала, что ее брак сложился счастливо. Беренд баловал и ее, и детей, и она воспринимала это как само собой разумеющееся. До того воскресного утра, когда дети были у бабушки, Беренд сообщил ей что их благополучие закончилось. В последние годы его фирма приносила все больше и больше убытков. Он никогда не говорил жене об этом, надеясь, что сможет все исправить. Он не захотел менять образ жизни и вводить какие-то ограничения в расходы. Вместо этого он начал принимать участие в рискованных спекулятивных сделках, при помощи которых смог еще какое-то время продержаться на плаву. Затем произошел крах и не осталось ничего, кроме огромного бремени долгов.
Хайди не могла так же быстро, как он рассказывал, осознать масштабы катастрофы. Она очень старалась быть мужественной.
— Тогда давай продадим дом, — сказала она.
— Он нам уже не принадлежит.
— Тогда машины…
— Они взяты в аренду.
— Тогда… мои украшения, — предложила она, произнося это с некоторым усилием.
— Малыш, ты, кажется, не понимаешь ситуацию. Нам не хватает миллионов.
— И как ты хочешь достать деньги?
— Не представляю…
— Но мы же должны как-то жить дальше.
Хайди навсегда запомнила этот разговор за красиво сервированным столом в их доме в Грюнвальде под теплыми лучами утреннего солнца.
Его глаза странно заблестели, когда он переспросил:
— Да? Мы должны?
— Конечно. Ведь жизнь идет дальше, с деньгами или без них. Даже если мы не сможем в ближайшем будущем выплатить все долги, должен же быть у нас хоть какой-то прожиточный минимум?
Он встал.
— Значит, ты так на все смотришь…
— Куда ты идешь?
— Немного прогуляться, — он криво усмехнулся, — нужно использовать то, что машина пока в нашем распоряжении.