— Терпите, братцы, народ бессовестный ноне. Нет правды. Один раз украл — и уж навек вором стал, — што это такое? А того не понимают: воровать — не торговать, больше накладу, чем барыша… Не горюйте, братцы, — вором пуста земля не будет, хотя его и повесят. Воровской род все роды переживет.
— Правду сказываешь, атаман: вора повесят, на то место новых десять, — отозвался бойкий молодчик, одетый в кольчугу, Семка Карась.
Кречет погрозил ему кулаком:
— Не мудри! Будь смирен. Говори всем: лучше по миру сбирать, чем чужое брать.
Бродяги сипло расхохотались.
— Чего ржете?
— Уж больно смешно… «чужого не брать». Да как же это так? Чудно!
Хохотали до слез.
Семка Карась развеселился хоть куда.
— Во Святом писанье сказано: «Кто украл — один грех, а у кого украли, тому десять». Стало быть, вор праведнее…
Снова хохот на весь лес.
Василий Кречет важно осмотрел свою дружину и плюнул:
— С вами тока душу опоганишь…
И снова влез в повозку. Толкнул в бок возницу, совсем юного бродягу, одетого в женскую ферязь, прозванного Зябликом.
— Чего, гнида, дремлешь?
— Я, батюшко атамане, думаю…
— О чем те думать, коли атаман позади тебя сидит?
— Об отце думаю…
— Чего о нем думать?.. Ноне — я твой отец и твоя голова.
— Жив ли он? Телепневские мы, Овчины, боярские… Ушел мой отец в лес… Казнил царь хозяина нашего…
— Стало быть, отец теперь жив будет и счастлив…
— Со Спиридоном, нашенским мужиком, ушел… Царя испужались… Боярыня напужала… Ревела на сходе. Да вот у нас дядя Еж есть… Зовет он их обратно. «Дураки, — говорит, — не на нас гневается государь, а на князей…»
— Живи и ты с умом, паря. Боярским слезам не верь. Притворчество. Поживились вы иль нет на усадьбе-то, после боярина?
— Не! Боярыню пожалели…
— Вот уж за это не люблю мужиков. Гнилой народ!
— В лес, говорю, убегли мужики…
— Што ж из того? Давался дуракам клад, да не умели его взять. Э-эх вы, лапти! А ты што ж с ними не утек?
— Отец не взял. Мне стало неохота, сироте, с теткой в избе сидеть. Ушел и я, со страху, с тоски убежал…
Немного помолчав, Кречет сказал:
— Вижу. Не горюй. Со мной человеком станешь. Погляди кругом, какая благодать. Какой лес! Самый наш приют… В лесу вольный человек — выше царя. Счастливее. Нет у него ни вельмож, кои могут его отравить, зарезать, удавить… Нет грабителей-дьяков. Вольный лесной человек сам кого хочешь ограбит. Одни звери и птицы. Словно в раю. Особливо если кистень да сабля есть. Слушай, дурень, и учись. Помру — у кого будешь учиться?
