Мстиславец озабоченно, деловито осматривал спасенное от пожара типографское добро. Кое-какие станки удалось вынести из огня; буквицы были полностью спасены. Книги многие сгорели, многие обгорели, только малая часть их сохранилась в исправном виде.
Иван Федоров, сразу поблекший, осунувшийся, вздрогнул от ударов в колокол на ближней церкви святого Николая, поднялся, перекрестился на все четыре стороны.
День предвещал быть ясным, погожим.
Старый Ахмет снял шапку, погладил свою голую голову, взглянул слезливо на небо, прошептал что-то… Морщинистое лицо его выражало неутешную печаль.
Друкари стояли около обгорелых развалин типографии мрачные, молчаливые, словно люди, потерявшие близкого человека, над его могилой.
«Что теперь делать?» — у всех в голове один вопрос.
Иван Федоров осмотрел свою полусгоревшую одежду, отряхнулся, грустно покачал головою.
— Надобно идти к Борису Федоровичу, бить челом… Э-эх! Не уберегли!..
— Его нету в Москве… С государем уехал, — сказал кто-то.
Еще мрачнее стало лицо первопечатника.
— Куда идти?.. Кто поможет, коли батюшка государь отъехал из Москвы? — произнес тихо, упавшим голосом Иван Федоров и сам ответил себе: — Никто! Не к кому идти. Кругом недруги!
Лютая пытка заставила бродягу признаться, что поджигали Печатную палату несколько человек и он с ними, а привел их на тот Печатный двор некий заволжский старец Зосима, и прячется тот Зосима тайно в доме стрелецкого сотника Истомы Крупнина, а где прочие бродяги-поджигатели, ему, убогому, неведомо, чтобы их Господь покарал: ничего не заплатили ему, убогому, и скрылись!
Малюта послал стрельцов под началом Григория Грязного к Истоме Крупнину, чтобы привести в Пыточную избу того старца, что скрывается в доме сотника.
Нежданно-негаданно дом стрелецкого сотника с гиканьем и руганью оцепили грязновские молодчики. Дело было под вечер. Анисья Семеновна собиралась идти к службе в соседний храм.
— Дочка, прячься скорее! — крикнула она.
Феоктиста в страхе убежала в сенцы, спряталась в чулане.
«Батюшки, светы вы мои, што же это такое? Што за беда на нас свалилась?» — прошептала Анисья Семеновна, когда в дверь посыпались удары множества кулаков.
Маринка открыла дверь.
В горницу ввалились, толкая один другого, вооруженные люди. Впереди всех Григорий Грязной.
— Где Истома? — крикнул он что было мочи.
— Полно шуметь тебе, Григорий, чай, я и так слышу, — вразумительно произнесла Анисья Семеновна. — Нешто тебе неведомо, што он с государем?
