— Проклянут, да не в том дело! — вспыхнув от волнения, возразил Алехин. — Андрей Михайлович — умный и честный воевода… Так народ о нем думает. Его почитает вся Русь. Вот в чем дело.
— И я его любил, да после того, как он изменил, знать я его больше не хочу. Не наш он. И народ его разлюбит.
Алехин ничего не сказал, нахмурился; только когда стали подходить к дому, проговорил, тяжело вздохнув:
— Теперь Малюта доберется до всех, кто дружил с князем. Он расторопен в заплечных делах. Как пес, поди, обнюхивает и облизывает всех. — И, немного подумав, добавил: — Да и то сказать: и без Малюты нельзя… Э-эх, Господи! Вся жизнь на крови строится… Как злодей Каин убил Авеля, так и пошло с той поры.
Андрей с любопытством наблюдал за рыболовами, сидевшими на берегу Темзы с удочками. Неподвижные, серьезные, они со стороны казались неживыми. Тут и старики, и молодежь, и дети.
— Любимое занятие у них сидеть целыми днями над водой, — усмехнулся Алехин. — То ли дело таскать рыбу бреднем, как мы у себя на реке.
Дорогою повстречался Алехину знакомый человек, служивший писарем в «Московской компании». К нему обратился Алехин с просьбой проводить их к Лондонской башне[13], о которой приходилось Алехину много замечательного слышать от приезжавших в Москву моряков и купцов.
Договорились на следующее утро собраться всем вместе и совершить прогулку, чтобы осмотреть Внутренний и Внешний дворы этой прославленной в веках крепости.
Алехин с большою похвалой отзывался об этом англичанине, имя которого Генри Куртес.
— В той башне, — сказал Алехин, когда они снова остались одни, — сидело в заключении много людей королевского рода и вельмож, и даже сама нынешняя королева Елизавета… Много там казнили и уморили в казематах именитых бояр… А построена она четыре сотни лет назад…
Слушая рассказ Алехина, Андрей сказал:
— А ты Малюту порицаешь… Гляди, как тут! Королеву — и ту сажали в крепость… Не слыхал я што-то, чтобы у нас так-то… Да и башни-то у нас такой нет…
— Нет, так будет!.. Обожди, цари построят…
Алехин насмешливо посмотрел на Андрея.
Однажды Совин собрал купцов и объявил им, что по случаю происшедших между аглицкими и фламандскими купцами несогласий королева Елизавета повелела таможенным своим сборщикам наложить необычайную пошлину на ввозимые в Англию фламандские товары. Правительница фламандская отдала подобный же приказ у себя в государстве.
Совин потирал руки от удовольствия, поздравляя московских торговых людей.
