В это время из соседней комнаты донесся какой-то шум. Потом дверь стремительно распахнулась, и на пороге показалась Ляля. Не говоря ни слова, она помчалась в прихожую.
– Лялечка, куда ты? – закричала ей вдогонку мать. – Ах, боже мой! Татьяна, сделайте же что-нибудь! Опять у нее начинается!
Я побежала за Лялей. Она буквально взлетала по ступенькам вверх, и я, несмотря на мою тренированность, значительно от нее отстала. Догнать ее мне удалось уже почти на выходе на крышу.
– Ляля! – окликнула я ее.
Она обернулась и, увидев меня, быстро добежала до самого края крыши.
– Не подходите! – закричала она. – Если приблизитесь еще хоть на сантиметр, я прыгну!
– Хорошо, не буду, – как можно спокойнее сказала я и сделала несколько шагов назад. – Вот видите, я даже отошла немного. Пожалуйста, вы тоже отойдите от края крыши.
– И не подумаю! – выкрикнула Ляля. – А сорвусь вниз – вы будете виноваты во всем! Нечего ходить по домам и все вынюхивать!
Да, истеричность и подростковая демонстративность, свидетельствующая о незрелости психики, налицо! А ведь ей уже за тридцать, если она училась в одном классе с Максимилианом, – давно пора повзрослеть!
– Ляля! Можно с вами поговорить? – спросила я.
– Нам с вами не о чем говорить! – продолжала кричать она. – Ищейка!
– И все-таки выслушайте меня, – мягко сказала я. – Моя работа заключается в том, чтобы найти убийцу человека, который был вам дорог. И то, что рассказала мне ваша мама, подтверждает, что вы к его гибели непричастны.
– А-а! – снова закричала Ляля. – Она выдала меня! Никому не понять, как я страдала все эти годы! Никто меня не понимает! Я больше так не могу! Лучше умереть!
– Ляля, – все так же мягко продолжала я, – вы далеко не единственная на свете, кто так страдает, могу вам это сказать абсолютно точно. Но люди находят в себе силы жить и после того, как их отвергли. И после того, как их предпочли кому-то другому. И после смерти любимого человека. Даже после смерти собственного ребенка. Ваше страдание действительно так велико? Вам действительно кажется, что никто на земле никогда не страдал сильнее, чем вы?
Ляля невольно чуть-чуть отступила от края крыши и судорожно всхлипнула:
– Не знаю… Но я так правда больше не могу! Он совсем измучил меня, всю душу из меня вынул!
– Его больше нет, Ляля. Совсем нет. Нигде нет. И никто не будет вас больше мучить.
Ляля обвела пространство вокруг себя потерянным взглядом.
– Но как же мне жить, если его больше нет? Зачем тогда вообще жить, без него?
