– Я занимаюсь расследованием убийства Максимилиана Крашенинникова. Вот моя лицензия частного детектива. Зовут меня Татьяна Иванова. Как мне к вам обращаться? – спросила я у женщины.
– Виктория Валерьевна, – ответила она.
– Мама! – закричала вдруг Ляля. – Она меня подозревает!
– Это правда? – осторожно поинтересовалась Виктория Валерьевна.
– Вот, послушайте, – я снова включила диктофон.
Женщина прослушала запись в полном молчании, вопросительно глядя на меня.
– Нет, я не подозреваю вашу дочь, – сказала я, когда запись окончилась. – Точнее сказать, я обязана подозревать всех, кто каким-либо образом был связан с Максимилианом Александровичем. Но по мере того как я получаю ответы на интересующие меня вопросы, лишние фигуранты отсеиваются. Я пришла для того, чтобы просто поговорить.
– Я вас поняла, Татьяна, – кивнула Виктория Валерьевна. – Лялечка, дочка, иди в свою комнату. Вы извините ее, – обратилась она ко мне, – Ляля не совсем здорова. Иди, дочка, иди, – выпихивала она ее из комнаты. – Извините, – она повернулась ко мне, – я сейчас вернусь.
Из комнаты, в которой скрылись мать и дочь, какое-то время доносились всхлипы и приглушенные голоса. Наконец Виктория Валерьевна вышла ко мне.
– Лялечка уснула, – сказала она. – Я дала ей успокоительное. Сейчас я вам все объясню.
Она немного помолчала.
– Видите ли, Татьяна, Лялечка была влюблена в Макса еще с детского сада.
– Вы это серьезно, Виктория Валерьевна? – удивилась я.
– Увы, да. Я надеялась, что со временем это пройдет, но ее нездоровая привязанность только крепла год от года. В подростковом возрасте Ляля совсем обезумела, без Максимилиана ей свет был не мил. Однажды – ей тогда только исполнилось пятнадцать лет – Ляля пошла к Максу на день рождения. Я спокойно сижу дома, ни сном ни духом, – и вдруг мне звонит его мать, Аделаида: «Приходите срочно, заберите Лялю – она сильно поранилась!» Я прибегаю – у Ляли ладонь туго забинтована, и повязка вся в крови. Аделаида сказала, что ребята просто пили чай и танцевали. И когда Максимилиан пригласил на танец другую девочку, Ляля схватила со стола чашку и сжала так, что чашка только хрустнула, а осколки впились в ладонь. Я отвезла Лялю в травмпункт, осколки вынули, рану промыли, наложили стерильную повязку, вкололи обезболивающее. А когда мы вернулись домой, она улучила момент и наглоталась снотворного. Я случайно заметила пустой флакон в ванной, тут же кинулась вызывать «Скорую»…
– Попытка суицида – это серьезно, – задумчиво сказала я. – Лялю госпитализировали?
