- Скажите, ему наше звено не нравится! Если хочешь знать, ваше звено хуже нашего! У вас одна Торошина чего стоит!
И он тоже запел частушку из тех самых, которые мы с ним вдвоем придумали:
Торошина Даша
И поет и пляшет,
Но забыла про присядку,
Когда надо на зарядку,-
- Не могу я,- говорит,-
У меня нога болит!
Ну, уж тут я дал себе волю:
- Ах, так?! Ну, ладно!
А у вас у Фомина
Вечно песенка одна:
«Я учиться не хочу,
На Луну я полечу,
А в истории Луна
Вовсе не отражена!»
Толя сорвал с себя наклеенный нос и тоже мне - частушку! А я ему - ответ! В общем, когда мы кончили, раздались, как говорит папа, аплодисменты, переходящие в овацию.
После концерта Тетеркина вручила нам первый елочный приз за лучшее исполнение роли. Коробку шоколадных конфет.
- Зря вы держали все в секрете,- сказала она обиженно.- Уж меня-то, как председателя, могли поставить в известность.
И никто не поверил, что мы нечаянно. А конфеты мы съели. Хотели отказаться, но уж очень они были вкусные.
По средам в интернате уборщицы выходные, и все моют сами ребята: комнаты, оба зала и коридоры. В этот раз в коридоре первого этажа дежурил Кешка Филиппов. Мыть полы ему нравилось. Проведешь мокрой тряпкой по грязному, натоптанному месту - пыль смывается. Протрешь еще разок -доски заблестят, посвежеют, а вытрешь насухо- прямо загляденье! По таким доскам не ходить, а скользить хочется. Как на катке. У Кешки от удовольствия настроение поднялось.
Подошла сзади Аня из Кешкиного класса и попросила тихонько:
- Кешк, я пройду, а?
Кешка выпрямился. Совестно такому деликатному человеку нагрубить. Голос у Ани ровный, негромкий, глаза спокойные, косы лежат аккуратно и не вызывают
желания дернуть их как следует. Словом,- не придерешься. Да и дежурная она тоже, как и Кешка. И на кухню она идет не просто так, а по делу, но Кешке все равно жалко свеженьких, только что отмытых досок, и он согласился без особенной охоты:
- Ладно уж. Иди. Только больше не пущу.
Дня сказала спасибо и пошла на цыпочках. На влажных досках остались отметинки - матовые пятнышки. Кешка посмотрел-посмотрел и стер их мокрой тряпкой. Ч"ски опять засверкали. Кешка намочил тряпку и перешел па новое место. В это время в дальнем конце кори-пира опять появилась Аня. Она несла тарелку и двигалась очень осторожно.
- Слушай,- сердито сказал Кешка,- ты больше не ходи.
Аня посмотрела на его круглую, раскрасневшуюся физиономию, на хохолок, взмокший от усердия, и ей стало его жалко: в самом деле, старается человек, а тут ходит, мешают. Аня ответила миролюбиво:
