Необъяснимая золотистая хрень остановилась примерно на ста восьмидесяти метрах. Похоже, чуток поживем еще. Беспокоила голова, гудела как пивной котел в самый ответственный момент. «Плевать, потерпим». Пришлось ломать мишени, благо они деревянные, и сооружать что-то наподобие гнезда-лежанки. Прошел час, два и еще и еще, он все ждал. Тишина, только юнга иногда нервно попискивает. Воздух видимо не нравится, или голова как у меня «бо-бо», уже и не голова вовсе, а барабан в руках отморозка, вообразившим себя Яном Пейсом из «Deep Purple».
— Люди, где вы? Умереть от мигрени, да меня в чистилище не пустят. Скажут: — «Пшел отсюда, халявщик». А в ответ все та же тишина. Никто не бежал, не спасал, не укутывал в одеяло. Где спецы, где яйцеголовые, где на худой конец пожарные. Гнетущее затишье удручало. Одно хорошо, воздух вроде, как бы очистился, больше не смердело разбитыми аккумуляторами.
Оружейник подвинул к себе клетку с Тигрой:
— Знаешь что, Юнга, в виду нештатной ситуации на борту, держать и дальше тебя под арестом считаю постыдным. Если уж и придется нам погибать, всяко свободным это сподручней делать.
Оружейник открыл клетку. Тигра медленно выбралась, явно ей это понравилось, и тут же отправилась обследовать, что тут да как.
«Эй, куда?» — про себя обратившись к Тигре, Оружейник сожалел, что убежит и возможно навсегда. И тут его накрыло или наехало непонятно что: безудержная радость от движения, от простора, удовлетворение, перед глазами полный хаос, зрение и обоняние в одном. Импульсам скакали черно-белые, очень контрастные картинки с какими-то неоновыми, цветастыми выделениями не мыслимых запахов, несущих ему ворох чуждой информации. Головокружение, его замутило и выбросило в реальность. Придя в себя, Оружейник тряхнул головой и шумно выдохнул:
— Я видел ее глазами, я чувствовал, я видел запахи, как она. Пи…ц! Да я волшебник тудыт-тую! Удивительно.
Слишком много всего необъяснимого за неполный день. И Что-то подсказывало, что это еще не все.
— Не, умирать не хочу. Да ни за что, с такими-то талантами. Теперь мы с Тигрой хоть в цирк, хоть в медвежатники, или еще куда, везде эксклюзивны.
Пошарил по карманам, где-то была пара-тройка галет, очень уж нужно, заодно и ревизия. И правда, нашлось пяток галет, запаянных в целлофан, складной швейцарский нож, скотч, магниевое огниво — памятная вещь, вкупе с не убиваемой привычкой таскать всюду, и конечно еще одна, уже давно часть Оружейника, его кровный брат — нож голубой стали в ножнах, привыкший к его левому предплечью, носящий имя «Аристократ». Все.
