В конце широкого мраморного нефа Изабелла замедлила шаг и оглянулась через плечо. Орландо знал, что она слишком далеко, чтобы заметить его, но на всякий случай отступил в тень, не отрывая глаз от девушки. Не будет ничего хорошего, если Строцци увидит его, тем более рядом с Изабеллой. Милая, прелестная Изабелла. Как она вообще может состоять в родстве со Строцци?
На лице Изабеллы явственно читалось огорчение. Накинув на голову капюшон, она растаяла в потоке солнечного света, лившегося из открытой двери.
Черт возьми! Орландо едва удержался, чтобы не броситься вслед за ней.
Он с силой потер виски, проклиная себя за глупость. Лукреция называла его странствующим рыцарем, говорила, что в один прекрасный день он, сам того не зная, обретет сокровище, которое ищет, и утратит его. Или себя. Тогда он посмеялся над Лукрецией, сочтя ее слишком романтичной. Но теперь, взглянув в бездонные глаза Изабеллы, вдруг понял, что она и есть то самое сокровище.
Сокровище, которое он даже не искал, в существование которого не верил.
Эта мысль была настолько поразительной, что Орландо пошатнулся. Словно его тело прошил разряд молнии.
Нет, он вовсе не чувствовал себя странствующим рыцарем из поэмы. Сейчас он больше походил на придворного шута, о котором говорила Изабелла, на посмешище.
Он утратил свою невинность в тавернах Флоренции и остатки надежды давным-давно, когда умерла Мария Лоренца. И виной тому был Маттео Строцци. А теперь, когда Орландо наконец узрел чистое, ничем не замутненное сияние редкого сокровища, Строцци снова похитил его.
Глядя на Изабеллу, Орландо видел перед собой богиню. Невинную, искреннюю, взирающую на мир широко распахнутыми глазами. Но она принадлежала к клану Строцци, а значит, была потеряна для него. Теперь она казалась ему звездой – прекрасной, влекущей, но безнадежно далекой.
Ибо однажды он поклялся отомстить Строцци. И, выполняя свой обет, мог причинить боль Изабелле. Еще одна невинно загубленная жизнь.
– Орландо! – окликнул его женский голос, грудной, музыкальный.
Он обернулся и увидел приближавшуюся Лукрецию. Легкое, прозрачное покрывало из пурпурного шелка развевалось на ее золотистых волосах. Рассыпавшиеся по плечам локоны были искусно перевиты нитями жемчуга и сверкающих аметистов.
– Молишься о своей душе, друг мой? – спросила она с легкой улыбкой, протягивая ему руку для поцелуя.
Орландо растянул губы в ответной улыбке, снова надевая привычную маску. Впрочем, Лукрецию трудно было провести.
