– Я обещал твоему отцу наставить тебя на путь истинный.
Она взглянула ему в лицо:
– Ты сделал это, сам знаешь. Сегодня впервые я поверила в свои силы и в то, что у меня все получится. Ты дал мне шанс. Несколько недель назад мне бы и в голову не пришло попробовать, но теперь передо мной открылись возможности. Я взрослая женщина, а не ребенок, так обходись со мной как со взрослой. Мой отец тут ни при чем.
Пораженный уверенным голосом, Коннел чувствовал, как тают последние сомнения. Он взял ее за руку, помогая подняться. В лунном свете кожа Эмбер казалась такой же бледной, как ее платье, а черные волосы резким контрастом разметались по плечам. Она похожа на колдунью, думал Коннел. Может, так и есть? Она способна увлечь его волшебной мечтой. Коннел твердо сжал челюсти, решив, что сразу должен обозначить допустимые границы отношений. Главное, чтобы у Эмбер не возникло иллюзий по поводу будущего.
– Давай сразу обговорим условия, чтобы избежать претензий, – резко заявил он.
– Претензий? – не поняла Эмбер.
– Именно так. Уверен, что моральные принципы привыкшей к ночной жизни женщины допускают отношения, которые ограничатся одной ночью. На всякий случай уточню: одна ночь, отличный секс, никакого продолжения. – Он поднял брови. – Есть возражения?
– С моей стороны нет, – ответила Эмбер с вызовом, к которому он уже привык, хотя на секунду в ее глазах промелькнула тень. – Чего же мы ждем?
С бьющимся сердцем Коннел расстегнул молнию платья и слегка потянул. Воздушный шелк с шорохом соскользнул к ногам Эмбер. Она стояла перед ним в серебристых туфлях на высоком каблуке и в нижнем белье. Коннел нахмурился, потому что белье никак не соответствовало имиджу соблазнительницы: белый бюстгальтер спортивного покроя, трикотажные трусики – тема множества вульгарных шуток. Все это не вязалось с характером женщины, откровенно прошептавшей во время танца, что хочет заниматься с ним сексом.
Возможно, Эмбер уловила его колебания, потому что завела руки за спину и расстегнула застежку небрежным движением, словно переодевалась на пляже. При виде обнаженной груди Коннел замер: его охватило непреодолимое желание. Перед ним возник предмет эротических фантазий – пышные упругие холмики с круглыми розовыми сосками? Наверняка Эмбер знала об этом. Со стоном он сжал ее в объятиях и, откинув со лба пышные кудри, впился в приоткрывшиеся губы. Коннел целовал ее, пока Эмбер не начала таять, нетерпеливо ерзая в его руках. Огромные глаза на бледном лице были затуманены страстью. Но разве он сам не сгорал от страсти?
