Таким образом он оправдывал доверие старика? Разве он забыл, чем оборачивается предательство? Как он вообще мог потерять контроль над собой?
– Что-то… не так? – спросила Эмбер.
Коннел был слишком зол на себя, чтобы ответить. «Вероятно, она так ведет себя с каждым. Я всего лишь очередной мужчина в длинном списке тех, кого она выбирала для удовлетворения сексуальных нужд», – в ярости думал он. Коннел отступил, хотя вожделение при виде сексуальных изгибов ее тела продолжало терзать его. Он отдал бы все богатство ради возможности стянуть с нее джинсы и овладеть ею, но остатки здравого смысла остановили его: разве он не посвятил жизнь тому, чтобы избежать соблазнов, которые олицетворяет Эмбер?
Трудно подыскать слова, когда в голове только желание забыть обо всем и заняться с ней сексом. Стук сердца больно отзывался в груди, но Коннел прошел суровую школу жизни. Главное, чему он научился, – скрывать чувства. Он перешел в наступление:
– Ох, Эмбер, – покачал он головой. – Где ты научилась гипнотизировать мужчин так, что они готовы забыть свои принципы?
Она была явно растеряна и даже не пыталась язвить. Коннел порадовался этому: к нему вернулась утраченная было способность держать ситуацию под контролем.
– Судя по лицу, ты с нетерпением будешь ждать следующего шанса. – Он почти восстановил дыхание. – Напрасные надежды. То, что сейчас произошло, больше не повторится. Понимаешь, о чем я, Эмбер? Отныне между нами только бизнес и ничего, кроме бизнеса. Спускайся вниз в назначенное время, я дам тебе указания до приезда принца. – Коннел твердо сжал губы. – Мы оба забудем об этом инциденте.
Дрожащими руками Эмбер закрыла за Коннелом дверь, заглушив удаляющиеся шаги. Однако как заглушить звучащие в голове насмешливые слова: «Забудем об этом инциденте»?
Он, вероятно, сошел с ума.
Эмбер прижала пальцы к губам, горевшим после жадных поцелуев. Закрыв глаза, она облокотилась на дверь. Почему она позволила ему прикасаться к себе? Он ласкал ее грудь и трогал между ног, но вместо отвращения и привычного леденящего страха, она испытывала наслаждение. Никогда раньше она не получала такого эротического удовольствия в эти минуты до того, как неожиданно он отвернулся от нее. Коннел уже расстегнул ремень джинсов, когда на лице вдруг появилось отвращение. Он представил ее хищницей, заманивающей его в постель. Какая мрачная ирония!
Стоя у окна, Эмбер смотрела в зеленеющий парк и вспоминала свою реакцию на него. Как несправедливо, что она впервые в жизни испытала сексуальное желание к единственному мужчине, который откровенно презирал ее. Коннел смотрел с брезгливостью, как на неприятное, обитающее в темном углу насекомое. Эмбер чувствовала глубокую обиду, особенно после того, как накануне он похвалил ее рисунки.
