Откровенной провокации было достаточно, чтобы Коннел сдался. У него внутри словно лопнула туго закрученная пружина. Кровь шумела в ушах, неудержимая эрекция мгновенно дала о себе знать, когда он прижал Эмбер к себе, упиваясь ее теплом.
– Я знаю одно: ты упрямая и непокорная женщина, и тебе удалось вывести меня из терпения, – глухо пробормотал он. – Это было неизбежно.
– Собираешься уложить меня себе на колени и отшлепать? – поглядела ему в глаза Эмбер.
– Вот о чем ты мечтаешь? Не сейчас, но, может, позже, потому что я собираюсь поцеловать тебя. Предупреждаю, после этого ты не захочешь никого другого. Готова, Эмбер? Каждый мужчина отныне будет напоминать обо мне, и ты будешь мечтать только обо мне.
– Ты слишком самоуверен.
Однако ее рот приоткрылся. Коннел знал, что ее желание так же сильно, как его. В потемневших глазах Эмбер сверкал сексуальный голод. Обнимая за талию, он склонился над ней, касаясь ее губ. В глубине души он надеялся, что она солгала, и приготовился с отвращением отпрянуть, если почувствует запах табака. Однако дыхание Эмбер было мятно-свежим. Она прижалась к нему всем телом и словно бросила спичку в сухую поленницу. Коннел застонал, чувствуя прикосновение упругих сосков, и сжал их пальцами. Эмбер задрожала, шепча его имя. Эрекция Коннела была такой сильной, что грозила порвать джинсы. С коротким, похожим на рычание звуком он прижал ее к двери, опасно дрогнувшей под их тяжестью.
Они целовались, словно только что открыли для себя эту стихию. Эмбер обнимала его за плечи, боясь упасть, а Коннел, раздвигая коленом ее бедра, едва сдерживал желание повалить ее на пол, сорвать одежду и насытиться ею. Если он получит то, что хочет, возможно, лихорадка в крови уймется, и он сможет забыть Эмбер. Сжав ладонью грудь, он прихватил зубами твердый сосок, просвечивающий сквозь мокрый шелк.
– К-Коннел… – запнулась она.
– Знаю, – хрипло пробормотал он, охваченный огнем вожделения. – Нравится, правда?
Он провел пальцем по шву джинсов между ее ног, чувствуя жар, проникающий сквозь плотную ткань. Эмбер нетерпеливо ерзала в немом приглашении. Запах секса и желания будоражил Коннела. Он расстегнул пряжку ремня и нащупал замок молнии, но в этот момент, как удар в челюсть, его пронзило осознание реальности. Отпрянув, он закрыл и снова открыл глаза, глядя на Эмбер. Застежка блузки разошлась, открыв великолепную грудь, которая вздымалась и опускалась, когда Эмбер пыталась восстановить дыхание. Влажные черные волосы разметались, тушь растеклась под глазами, припухшие розовые губы дрожали. Разве так он собирался преподать ей урок высокой нравственности? То, что Коннел сделал, казалось ему омерзительным, а то, что собирался сделать…
