– это вся Его жизнь, а не слова только; в словах же, Ему приписываемых, истинно все, что согласно с духом любви, ошибочно все, отмеченное духом грозным и беспощадным.
Трудно сказать, с какого момента земной жизни Иисуса в душе Его возникла тревога, сомнение в исполнимости Его миссии во всей ее полноте. Но в последний период Его проповеднической деятельности все отчетливее сквозит в Его словах – насколько мы знаем их по Евангелию – готовность к тому, что господин темных сил может оказаться временным, частичным победителем. Действительно, видимой формой такой частичной победы явились предательство Иуды и Голгофа.
Субъективный мотив предательства Иуды заключался в том, что Христос Своим вочеловечением разрушил в душе Иуды еврейскую мечту о Мессии как о национальном царе, владыке мира. Эта мечта горячо пылала в сердце Иуды всю его жизнь до самого дня его встречи с Иисусом, и ее крушение было для него великой трагедией. В божественности Иисуса он не испытывал ни малейшего сомнения, и предательство явилось актом смертельной ненависти, отчетливо осознанным богоубийством. Тридцать сребреников, вообще мотив жадности был лишь наскоро предпринятой маскировкой: не мог же он обнажать перед людьми истинных мотивов своего преступления! Именно характер этих истинных мотивов вызвал такую беспримерно тяжелую форму кармического возмездия, какою было его ниспадение в самые глубокие слои ада…
Отсюда ясно, какое необъятное значение имели события, развернувшиеся в Иерусалиме после торжественного вступления Иисуса Христа в этот город. К этому моменту Планетарный Логос еще не мог подготовить Свое воплощение к трансформе; Голгофа обрекала Его на мучительную человеческую смерть. Избегнуть казни Он не хотел, хотя и мог: это было бы отступлением, да и все равно, Гагтунгр умертвил бы Его несколько позже. Но после смерти для Него оказалась возможной трансформа иного рода: воскресение. А между этими двумя актами совершилось то потрясшее Шаданакар нисхождение Его в миры Возмездия и раскрытие вечно замкнутых врат этих миров, которое воистину стяжало Иисусу имя Спасителя. Пороги были сдвинуты, запоры сорваны, страдальцы подняты – одни в миры Просветления, другие в верхние слои Возмездия, начавшие преобразовываться из вечных страдалищ во временные чистилища. Так было положено начало великому, позднее все возраставшему смягчению Закона кармы.
Физическое тело Спасителя, покоившееся во гробе, просветлилось и, будучи возвращено к жизни, вступило в иной, более высокий слой трехмерной материальности – в Олирну. Те свойства плоти Его, которые были замечены апостолами между Его воскресением и вознесением, – способность прохождения сквозь предметы нашего слоя и, вместе с тем, способность принимать пищу, способность необычайно быстрого преодоления пространства, – объясняются именно этим. Та же новая, вторая, трансформа, которая описана в Евангелии как вознесение, была нечем иным, как переходом Спасителя из Олирны еще выше, в следующий слой из числа тогда существовавших. Спустя некоторое время Он провел через трансформу Богоматерь Марию, а еще несколькими десятилетиями позднее – апостола Иоанна. Впоследствии совершались трансформы и некоторых других великих человеческих душ.
