— Ваше величество, как следует понимать это оскорбительное для меня решение?.. Как понимать, что лично вы, своей рукой…
Платон Зубов, сидевший тоже за игорным столом, поднялся и на правах хозяина спросил:
— А как понимать, светлейший, ваше неурочное появление в кабинете ее величества?
— Что-о-о?! — взревел Потемкин.
— Друзья мои, — сказала Екатерина, поднявшись из-за стола, — давайте ненадолго прервем игру. Платон Александрович, покажите гостям коллекцию, только что доставленную мне из Голландии. Я, правда, собиралась представить эти работы при дневном освещении, но, думаю, при свечах они будут выглядеть романтичнее. Тем временем мы со светлейшим обговорим наиболее спешные дела. Приятной вам прогулки и передайте Захару, пусть неотлучно дежурит у моих покоев.
Оставшись наедине, светлейший опустился перед своей повелительницей на колени, поцеловал ей руки и сказал:
— Ты стала бояться меня, матушка. Раньше, когда у нас бывали разлады, ты никогда не оставляла дежурить слуг. Даже в самые худшие времена, когда мы желали остаться наедине, мы действительно бывали одни.
Екатерина мягко высвободила руки, прошла в дальний угол кабинета и, бледная, взволнованная, села в кресло.
— Ты сильно постарела за этот год, матушка.
— В седине есть свое очарование.
— Пожалуй, — сказал князь, — но наступают времена, когда седина уже печально выглядит рядом с вихрастой шевелюрой на одной и той же подушке.
Этого шестидесятилетняя Екатерина перенести не могла. Любое, даже косвенное осуждение последней любви приводило ее в негодование.
— Я всю себя, без остатка, — прокричала она, чеканя каждое слово, отдала служению моей державе! А что до моей частной жизни, то это никого не должно касаться!
— Заблуждаешься, матушка, считая, что частная жизнь монарха к делам управляемой им державы некасаема! Это побеги единого древа! И с того самого вечера, когда молодой ротмистр стал провожать тебя в твои внутренние покои, совершенно по другим ценам стали продавать овес в Тамбове.
— Да при чем тут цены на овес?!
— А очень просто. Обыватель — он как рассуждает? Рядом с государыней ротмистр стоять не может, ему придется дать генерала, а за генеральский мундир должно хоть какое-нибудь да сражение выиграть. Пешему на войне побеждать долго, на войне нужен конь, а без овса на том коне далеко не уедешь.
— Вас-то почему повышение цен на овес так занимает?
— Да потому, что моя армия сидит на тощих, плохо зимовавших лошадях. Без дополнительного фуража перейти Дунай мы еще можем, но нанести решающий удар по Константинополю и овладеть им — уже не в силах.
