Будни и мечты профессора Плотникова | страница 4



- А может, пока рано? Может, пусть люди пробуют и ошибаются? - с надеждой проговорил Стрельцов, и его круглое, усыпанное веснушками лицо приняло мечтательное выражение.

"Мальчишка, совсем мальчишка, - подумал Плотников. - Ишь как глаза разгорелись... Не замечает грани между фантастикой и жизнью. Небось всюду ему мерещатся алые паруса, романтик, "перпетуум-мобиле"! Неужели и я когда-то был таким? Нет... война помешала, наверное. Но что-то есть в нем мое... Или во мне - его. Впадаю в детство, испытываю дефицит романтики? Возможно... Впрочем, это уже суета сует и томленье духа!"

- Занятный разговор, - произнес он вслух. - Только не имеет отношения к науке!

- Так вы не возьмете мою работу? - спросил Стрельцов огорченно.

- Отчего же... оставьте... - устало проговорил профессор.

* * *

Странный сон приснился Плотникову. Он шел, а небо гремело, обрушивало раскаленные дротики молний. Плотников ощущал одновременно и суеверный страх перед разгулом стихии, и гордое наслаждение собственной силой, ловкостью, умением противостоять этому не прощающему ошибок миру, и опьяненность испарениями леса, и настороженность к звукам, каждый из которых мог оказаться сигналом опасности.

Он шел поступью зверя. Свисавшая с плеч шкура издавала запах мускуса. От нее исходило тепло, без которого не прожить в суровое время, впоследствии названное верхним палеолитом.

Ледниковый период, похолодавшая, но все еще плодоносная Земля, недра которой переполнены нефтью, реки изобилуют рыбой, леса - зверьем. Сорок тысячелетий спустя, в эпоху Плотникова, от всего этого останутся крохи. На месте лесов встанут гипертрофированные города, реки обмелеют, озера заполнятся сточными водами, месторождения нефти истощатся...

Он шел, сжимая в огромной, жилистой - неузнаваемой - руке кремневую дубину, которой владел виртуозно. Быстроту реакции, способность к мгновенным подсознательным решениям, не по расчету - по наитию, властному озарению отнимет цивилизация. Взамен придут раздумья, самоанализ, комплексы, стрессы, переоценки ценностей... Все это еще будет... будет... будет...

В зарослях раздался треск, послышался тяжелый топот. Плотников замер, мышцы его напряглись. Темная громада вырвалась из чащи. Молния высветила огромные бивни, густую шерсть, на фоне которой выделялись грубые, длинные, щетинистые волосы; на шее и задней части головы они образовывали гриву, спускавшуюся почти до колен.

"Мамонт, всего лишь мамонт!" - с облегчением подумал Плотников и повернулся на другой бок.