Пора было менять тип ракет. Землянок больше не было. Подойдет чистая вакуумная. Черно-желтые точки в пролеске заметались, с их рук стали исходить красные языки с желтым вихрем. Пошла!
Командир не был трусом, но бессмысленную смерть не считал достойной. Он не стал стыдить или угрожать — пусть бегут те, кто хотят, они вернутся и отомстят за павших. А зенитчики и гранатометчики их прикроют, и если умрут — то как мученики за веру. От дерева к дереву — он прятался за стволом от осколков, но их не было. Боеголовка-капсула распылила яд на поляне, через мгновение, воспламенив. Горячая волна проходила через людей, как призрак, но не она несла гибель, а то, что было внутри нее. Пустота разрывала грудь и горло, ее густые щупальца на окраине зоны поражения обвили дерево, за которым укрылся Командир, изминая его сильное, но бренное тело, как бы высасывая душу. Ее силы иссякли, их было недостаточно, чтобы разорвать плоть, но достаточно, чтобы отнять жизнь. Не выдержали сосуды мозга и сердца. Из глаз и рта потекла кровь. Для Командира, как звали его свои, и «кровавого араба», как звали русские, исчезло все, кроме бессмертной черноты февральской ночи.
Еще! Разбегаются. Если их не достала термобарическая, достанет объемно-фугасная.
Гранатометчик смотрел в прибор ночного видения, но Хищник охладил себя и только пламя, пробивающееся из блиндажа, давало засветку. «Стрела» товарища так и не пошла, детонировав в контейнере от термобарического взрыва. Но зенитчик был уже мертв, и ракета, взорвавшись, никого не убила.
Затем возникла голубая стена. Она была тверже земли и сметала все, люди, как бы падая с небоскреба, погибали мгновенно. Фугасная волна подкидывала их тела, как пустые мешки — в людях не оставалось ни одной целой кости.
Путь отступления был только один — в гору. Бригадир знал это отлично — он сам закладывал минное поле снизу, сам учил бойцов преодолевать учебную полосу из колючей проволоки — туда пути не было.
Оператор неожиданно сказал: «Хватит ракет. Теперь сам буду чесать». Двуствольная пушка заурчала электромотором, следуя прицелу, почти прямо целившемуся в противника. Раздался треск, огненные струйки потекли, сливаясь. Там где были желтые метки, появились и исчезли красные змейки взрывов. Желтые точки замерли и стали красными. По удалявшейся группе дала еще одна очередь. Оператор выключил гироскоп, и трехтонная отдача пушки обеспечила нужный разброс. Пушка замолчала, хлопки взрывов донеслись до экипажа.
