– В твоей машине, которую мы бросили в Праге! Я их засунула в дверной кармашек, когда искала помаду в сумочке.
Брат фыркнул:
– Как можно найти помаду в твоей «сумочке»?
Я надулась, но мой противный брат не унимался.
– С письмами понятно. Но зачем они убили художника?
– А я знаю?!
Какое-то время мы шли молча, миновали табачную фабрику «Филип Моррис» с соборным фасадом и вышли на дорогу, ведущую к центру. Зазвонил мой мобильник. Это была Алка.
– Сегодня лечу в Прагу.
– Сегодня?
– Вечером прилетаю из Мюнхена.
Настроение наше немного улучшилось. В центре мы нашли довольно милое заведение и удобно устроились у выхода. Так, на всякий случай.
Андрей снова закурил.
– Слушай, а ты договаривалась с Кириллом утром встретиться?
– Да.
– Тогда радуйся, что тебе пришла в голову безумная идея пойти туда ночью. А еще больше надо радоваться, что вместе с нами там кто-то был и сфотографировал нас.
– Радоваться?! У тебя жар?
– Если бы мы пришли утром, то нас бы уже ждали. И вызвали полицию, как только мы вошли туда.
– Но туда первым мог войти кто-нибудь другой.
– Вряд ли. Вадим уехал, уборщица в выходной пришла бы только вечером. Так что кроме тебя галерею открыть некому. Ты ведь собиралась туда утром?
Я кивнула.
– Как только ты туда вошла, тебя бы накрыли фиктивные полицейские со всей атрибутикой – формой, значками, протоколами, на тот случай, если бы я оказался с тобой.
– Понятно.
Я тоже закурила, хотя делаю это крайне редко, потому как не имею никотиновой зависимости и курю только при необходимости или для создания общности. Андрей не унимался:
– В шоке нормальный человек не контролирует ситуацию. У тебя бы перетряхнули все личные вещи и вместе с письмами изъяли бы для порядка что-нибудь еще, чтобы не вызвать преждевременных подозрений. Потом они бы вышли «переговорить», а к тебе тем временем подоспела реальная полиция. Ты бы, конечно, удивилась, почему все повторяется сначала, но большого значения этому не придала.
– А если бы ты был со мной?
– Я, конечно, знаю язык и порядки, но не до тонкостей. Так что мое присутствие им бы не помешало.
– Если все это ради писем, то почему бы им просто не украсть у меня сумочку?
Я затушила сигарету.
– Пойдем отсюда, а то бармен слишком пристально нас разглядывает…
21 июня 1573 г. Италия.
Бернар уже несколько лет жил в Неаполе. Постепенно жизнь в монастыре изменила свое будничное течение, и все оказались втянутыми в водоворот событий, доселе неведомый размеренной жизни монахов. Монастырь, избранный Монсеньором в качестве своего нового дома, был небольшой, но довольно богатый. Многие прихожане остановили на нем свой выбор, и это позволило настоятелю значительно расширить угодья. На монастырских землях работало немало братьев-послушников, которые обеспечивали общине безбедное существование за счет поставок свежих овощей и фруктов богатым домам Неаполя. Настоятель отвел Бернару просторную комнату в западном крыле старинного здания и дал в помощники весьма способного молодого монаха, чтобы тот вел переписку особого гостя. Антуан хотел было воспротивиться, но Бернар остановил его:
