– Вздор! Знаю, зачем ты мне это сказал! Где тебя высадить?
– Где угодно.
Чувство неполноценности из-за того, что подлый соблазнитель с презрением отверг великодушное прощение, разрослось до масштабов навязчивой идеи. Пока Брайдстоу переключал передачу, Уэйкеринг наклонился, просунул руку между передними сиденьями и вытащил из правого кармана соперника пистолет. Впоследствии он заявил, что собирался застрелиться сам, однако это утверждение вызывает сомнения. Определенно лишь то, что в левой руке убийца все еще сжимал красные гвоздики. Движение воздуха при переключении передачи донесло аромат цветов, мгновенно напомнивший юность, Риджентс-парк и прелести Джинни, просвечивавшие сквозь тонкое летнее платьице.
Выстрел прозвучал – пуля вошла Брайдстоу в затылок, – когда машина набирала ход на третьей передаче. Уэйкеринг перегнулся через убитого, подрулил к краю тротуара, остановился и, выключив мотор, сжался на заднем сиденье.
«Джинни, Катберт, а теперь вот и моя очередь пришла!» Он подобрал револьвер, но уже спустя мгновение решил, что куда благороднее будет твердым шагом взойти на виселицу. Выстрел, должно быть, разнесся по всей округе, и с минуты на минуту его схватят.
По улице то и дело проезжали машины, но ни одна не остановилась. Как-то незаметно созрела мысль о гравийном карьере неподалеку от Садчестера. Хью бывал там в детстве, во время каникул, но после того, как Джинни ушла с Катбертом, почему-то часто думал об этом безлюдном месте.
Наверное, в подсознании всегда сидела мысль убить Брайдстоу и сбросить труп в карьер, сказал он себе, и, подцепив пальцем рычаг, регулирующий пассажирское сиденье, вытащил кресло из пазов. Выбравшись через заднюю дверь, Хью обошел машину, задвинул сиденье вглубь, к задней двери, а потом, убедившись, что Брайдстоу мертв, стащил тело с водительского места на пол и положил головой под приборную панель.
Покончив с этим, Уэйкеринг сел за руль и отправился в путешествие длиной восемьдесят миль, стараясь по возможности растянуть время, так как было только шесть часов – слишком рано для серьезных дел.
Около десяти часов, когда до цели оставалось не больше четырех миль, мотор несколько раз чихнул и заглох.
Боже милостивый! Бензин!
Уэйкеринг остановился и проверил бак. Пусто. В «уэлмане» имелось устройство – точно такое же, как в его машине, – контролирующее небольшой экстренный запас топлива. Производитель утверждал, что резерва хватит на десять миль, что скорее всего означало пять. Возможно, удастся доехать до карьера, но никак не обратно. Значит, прежде чем избавиться от тела, необходимо где-то раздобыть бензин. Машина остановилась на возвышенности рядом с железнодорожной станцией Садчестер – сейчас уже темной и безлюдной.
