– Милая, речь идет не о дорогостоящем подарке, а о возможности разделить с вами счастье. Ты же знаешь, как много вы с Гербертом для меня значите. К тому же надо смотреть в будущее. Может случиться так, что уже через год вас будет не двое, а трое.
Рита на миг растерялась:
– Ты говоришь… о ребенке?
– Разумеется! – радостно рассмеялась Рут.
Рита хмыкнула, но вовсе не одобрительно.
– Не собираюсь иметь детей.
– Не надо так говорить: вдруг сбудется, – мягко упрекнула подопечную Рут и внезапно испугалась: – Рита, у тебя ведь все в порядке со здоровьем?
– Конечно! – успокоила та. – Просто нет необходимости затевать эту возню, если нет желания. А у меня желания нет, ни малейшего: я иначе устроена, но и это не главное. Ненавижу младенцев: постоянные крики, грязь и суета!
Рут показалось, что сознание померкло перед внезапно поднявшейся неведомой силой. Собственный голос послышался откуда-то со стороны – резкий и ядовитый:
– Разве по отношению к Герберту справедливо лишать ваш брак всякого смысла?
– О, Рут! Ты же взрослый человек, а рассуждаешь, как героиня дешевого бульварного романа. Должна признаться, мне вообще эта тема отвратительна.
Можно сказать, что уже в следующее мгновение Рут словно раздвоилась: одна ее часть осталась в двадцатом веке, отстраненно наблюдая за происходящим, а вторая – древняя, дикая, необузданная – действовала по неведомым примитивным законам. Мышцы сами собой напряглись подобно пружине, резко подбросили тело и заставили вскочить. Руки и ноги задрожали, словно в жилах яростно столкнулись разнозаряженные кровяные частицы.
Она услышала, как просвистел в воздухе тяжелый железный кронштейн. Раздался глухой удар, потом еще один. Спустя какое-то неопределенное время сознание вернулось, и стало ясно, что на свете не существует ничего, кроме утверждения: дети – отвратительная тема.
Постепенно восприятие начало расширяться. В лунном свете на скамейке блестела кровь. Рита без движения лежала на земле.
«Кажется, я ее убила! – бессмысленно хихикнула Рут. – Интересно, что скажет Герберт?» Восприятие расширилось еще немного и подсказало, что времени остается в обрез. Рут посмотрела на часы, потом еще и еще раз, прежде чем поняла, что уже половина девятого. Вскоре удалось вспомнить, что Герберт придет к девяти, и, уже вслух, она продолжила:
– Можно опустить ее в омут, а когда Герберт заглянет в коттедж, осторожно рассказать обо всем, что случилось. Но ведь мертвые тела всплывают! Ничего, на час-другой что-нибудь придумаем!
