Вспомнил Хасим-бек тот разговор и сказал:
– Мой хозяин и брат князь Урус хотел бы твоего казака живьём заполучить, да ждать долго будет. Вдруг ещё уйдёт по дороге? Отобьют свои! Накажи его здесь, в Москве, великий русский царь, при всех и со всей его братией, что везла нас сюда. Смертью накажи. Вот какой судьбы я желаю этому разбойнику. А князь Урус, брат твой меньший, будет моими глазами смотреть на эту казнь! Коли так сделаешь, великий русский царь, передам я своему хозяину князю Урусу, что ты истинный друг его и старший брат, готовый заботиться о младшем своём брате и не дать его в обиду. – Хасим-бек глаз не сводил с казака. – Слово даю: всё так и скажу!
– Царь-батюшка, – пробормотал Соловей и бухнулся на колени перед Иоанном Грозным, – помилуй…
– Стража, взять его! – крикнул царь. – В темницу лиходея!
Хасим-бек сжал кулаки:
– И друзей его излови, великий царь, пока не прознали и не ушли! И к нему их всех, к нему! Судьбу делить!
– Слышишь, Бориска?! – взревел Иоанн Грозный. – И ты, Богдашка, слышишь? Гончими псами мчитесь к стрельцам! Приказываю всех людей по Москве бросить и казаков, что пришли с Волги, изловить! Лично в морды им смотрите – те или не те!
Годунов подтолкнул Бельского – и тот стремглав убежал отдавать распоряжения. В гневе был царь! И тотчас же появилась стража, схватила Ивана Юрьева по прозвищу Соловей.
– Царь-батюшка, помилуй! Выслушай меня! – кричал рыжий Соловей, которого тащили прочь из посольской залы. – Мы ведь слуги твои верные, а эти – падаль окаянная! За что русскую душу губишь, царь милостивый?!
Но царь даже не ответил на его вопли. «Боярин Годунов, скажи ты царю – заступись за нас! Ведь правы же мы!» – были последние слова казака Соловья. Но слишком многого просил он в ту пору у Бориса Годунова…
Боярин Годунов взглянул на своих ногайских гостей – на Хасим-бека и ещё не успевшего успокоиться молодого мурзу Учмура.
– Иди отдыхай, мурза! А ты, Хасим-бек, покажи ему палаты царские. Вечером пир устроим. Но вначале дело сделаем! То дело, что отлагательств никак не терпит! Верно, посол?
– Дело превыше всего, боярин, – лукаво поклонился Хасим-бек.
Уже через четверть часа царские люди искали волжских казаков по московским кабакам. Куда отправились казаки-разбойники праздновать свой триумф, знали все, кто сопровождал посольство, в Замоскворечье. Там днём и ночью шумели кабаки, бурлила праздная московская жизнь. Но перехватала стрелецкая стража только половину волжских гостей. Самых хмельных. Был среди них и чернявый Митя Бритоус, и юнец Стёпка Пчёлкин. И скоро уже около десятка казаков бросили в ту же темницу, где сидел на каменном полу Соловей. Казаки – сильные, непокорные, свободолюбивые. Оттого руки скрутили верёвками так крепко, что пальцы уже немели. Рыжий рассказал ещё хмельным друзьям, что грозный царь дал слово исполнить волю ногайского посла.
