.
Иногда подобное ощущение возникало и у Олега с Яной, но они старательно гнали его прочь и пытались строить свою жизнь без оглядки на прошлое, наивно полагая, что оно у них было. На самом же деле, кроме долгих задушевных разговоров, нескольких совместных визитов к друзьям и родственникам, поездок на пляж и трех самоволок Олега, не было ничего такого, что могло бы дать серьезный опыт, на основе которого люди обычно возводят здание своей будущей жизни по аналогии или от противного. Весьма небогатая событиями история отношений Олега Скворцова и Яны Нестериной была прервана в тот самый момент, когда до кульминации еще далеко, а действие не продвигается ни вперед, ни назад. Но что самое странное, этот эффект «топтания на месте» и тот и другой ощущали и спустя много лет. Что Яна, что Олег невольно измеряли каждое ключевое событие своей жизни, все время используя мучительное «А что, если бы?..».
«Незавершенный гештальт», – со знанием дела сказали бы специалисты и, наверное, были бы правы. Но ни Яна, ни Олег научными понятиями не оперировали и продолжали томиться от того, что жизнь проходит не так, как было предначертано: не с теми и не там. Как нарочно, подливала масла в огонь Аэлита, так и не смирившаяся с тем, что эти двое по-прежнему находятся по разные стороны баррикад. Но в отличие от Яны с Олегом она терять время зря не захотела и добровольно присвоила себе роль (миссию) посредника. Проявлялось это в том, что от раза к разу Аэлита призывала Яну к себе под предлогом навестить город детства, не пожалеть время на дорогу, чтобы увидеться, пообщаться, потому что всякий раз может быть последний раз.
«Ну пожалуйста, ну очень тебя прошу!» – уговаривала она Яну, и та, немного подумав, соглашалась и мчалась в Ревельск вместе со своим пятилетним сыном Марком. Свое исчезновение она объясняла настойчивым желанием побыть в одиночестве, побродить по родным местам, отдохнуть душой. «Только и всего», – словно извиняясь, улыбалась родне Яна и готовилась к свиданию с любимым городом так тщательно, будто отправлялась на встречу с любовником.
Аэлита всегда встречала ее на ревельской набережной, где традиционно назначали свидания все влюбленные пары города, и, завидев издалека, всякий раз подмечала, что та, оказывается, не просто не подурнела, а, наоборот, стала еще краше. «Видимо, жизнь ее балует», – с неудовольствием признавала она и думала, что обязательно позвонит сыну и расскажет о встрече с Яной и о том, что у той все хорошо, но почему-то глаза грустные, как будто что-то скрывает. «А может, и правда скрывает?» – тешила себя надеждой Аэлита и всматривалась в Янино лицо, пытаясь разглядеть в нем следы тоски и неудовлетворенности жизнью. Не обнаружив таковых, спешно меняла стратегию.
