Таран коллективного творчества. Извечное советское «Даешь!».
Стереотип писателя. ЦДЛ – штамп. Схожесть друг с другом чудовищная. Не говоря уже об однофамильцах. Под одной и той же фамилией ходят по двадцать с лишним писателей.
Такое ощущение, что ЦДЛ экспериментирует с подопытными на приживание. На безличие. Пробует. Запускает, неистово вкручивая их в орбиту вокруг бедных многочисленных читателей. Может, хоть один западет. Кто есть кто?
Один считает, что он Блок. До мужицкого поджога. Еще не написавший свои «Двенадцать». Другой, явно не патриот, Лорка. Третий истинно по-русски хочет быть Есениным. Следующий, со стопроцентной потерей зрения, возомнил, что он Гомер. Ему виднее…
Никто не хочет быть Джамбулом. Или, на худой конец, Бровкой. Вот разве что Кафкой – рисково.
Кто первый? Первых много. Тут бы выяснить – кто второй? Да и отсчет надо вести с другого конца. Чтобы признать одного талантливого, скольких бездарей потребуется перечеркнуть!
Семеро одного – ждут! Потому что семеро одного жрут.
Писатели по призыву. Когда-то сбросившие с корабля современности ненужный балласт всечеловеческой культуры. Засучив рукава для новых деяний.
Невежественные и бездарные… Чему они научились за полстолетия? Ныне «активно делающие литературу» – писатели по путевке комсомола. Посконные и сермяжные, добавившие к своему привычному быту телевизор. И библиотеку непрочитанных книг. Они постигли толк – как надо жить не впроголодь. Жить бесплатно. Но писать не научились[6]. Полвека надувают они гигантский дирижабль пустословия. Из поколения в поколение дуя кислым воздухом. Принужденно читая по бумажке для них написанные кем-то пограмотнее, ничего не говорящие слова с высоких амвонов своих вороньих съездов.
Буханки микрофонов раскрикивают по миру тысячекратно размноженные их эха. И паузы тишины страшны.
Литература – фанфара. Барабанный бой… заглушающий свист шпицрутенов. Междуюбилейные паузы – белый снег, не оглашенный птичьими базарами… Чистый снег… Но вот опять, подминая под себя слух, свистя и громыхая по накатанной железной колее, несутся один за другим вихляющие из стороны в сторону, ничего и никому не везущие порожняки…
У кого-то отнять благополучие – это как получится!
Но отнять, вырвав вместе с рукой, отмеченное провидением перо, видимо, мало. Им надо еще уметь пользоваться. Видно, недаром живут наделенные даром!
Не умея научиться чуду – бездарность утверждалась как могла.
Простота, низведенная до простачества.
