Его БМВ– «башмак» влился в длинную вереницу железных собратьев.
Пропущенный вызов от Виолетты я увидела после тренировки в фитнес-центре. Солнце заливалось в широкие окна женской раздевалки, мышцы приятно вибрировали, набираясь тонуса для предстоявшего кастинга. Отодвинувшись от ожесточенно вытиравшейся прямо перед моим носом дамы, я перезвонила Вите. Извинения за поведение кавалера, которые якобы он же сам и передавал, я приняла, а вот свое мнение о нем пообещала рассказать при личной встрече.
– Да я вообще-то по другому делу звонила. Нужна твою помощь.
Оказалось, что для выполнения ежемесячного банковского плана отделения не хватало двух кредитов. Планы у них были зверские, но без выполнения сотрудники лишались солидной премии.
– Я уже всех, кого можно было, к нам привела. И от родственников, и от знакомых. Все равно не хватает. Выручай.
– Мм…Ты же знаешь, у меня все знакомые– артисты. Официально не трудоустроены.
– Ну, хоть одного! А второго я уж как-нибудь наскребу.
Тут меня озарило.
– Виктор Евгеньевич.
– Кто?
– Стоматолог. Который у меня на ужине был.
– Даа?..
– Ну, попытка– не пытка.
– Хорошо. Скинешь номер смской?
– Угу, сейчас.
Обычно Виктор не отвечал на звонки во время консультаций. Но сын с женой путешествовали в другой стране… Разрешив пациентке в кресле закрыть рот, он нажал «Ответ». Потребовалась минута, чтобы протащить воспоминания о субботнем ужине сквозь жернова, моловшие в его несчастной голове.
– Виолетта!.. Ах, да, конечно!– воскликнул он облегченно, восстанавливая образ синеглазой брюнетки в памяти.
– Чем могу помочь?– спрашивая, он ожидал привычного вопроса о консультации, и уже приготовился открыть календарь. Вопрос застал его врасплох.
– Кредитную карту? Это же зло… Нет-нет, шучу,– поправился он. – А если серьезно, я вроде бы недостатка в них не испытываю.
Настойчивый, но музыкальный голос в трубке был приятным.
– Скажите, Вита, если я соглашусь, я Вам лично помогу? Не вашей финансовой структуре, обирающей честных граждан, а Вам конкретно? Да? Ну, в таком случае я согласен. Только сегодня я работаю до…– он крутанул колесико мышки, – собственно, до восьми.
– А, если гора не идет к Магомету…– рассмеялся он и ойкнул– что-то стукнуло в висок. –Тогда к часу можно. Да, всего хорошего.
Он положил трубку и вздохнул. Обеденный сон накрылся медным тазом.
Отпустив пациентку, он написал смску Ане: «У вас все ок? Когда обратно?» Нажал «отправить», снял форменную белую шапочку и марлевую повязку, включил было музыку, но тут же передумал. Посмотрел на экран телефона– ответа не было. Виктор от природы склонен был скорее к позитивным эмоциям, чем к негативным. Но сейчас все, что он испытывал помимо похмельной разбитости, была злость. Всплыло из глубинных, зарытых глубоко в сознание, недр детское ощущение беспомощности и слабости перед окружающим миром. Он, доктор наук, хирург– стоматолог высокого профиля, к мнению которого прислушивались даже коллеги из-за рубежа, к которому прилетали из Австралии на удаление проблемных «восьмерок»; который за день проводил по пять операций и еще ни разу после его операций ни один пациент не попал в больницу с осложнением,– он такой замечательный, не смог быть с собственным сыном в его день рождения. И отныне так будет всегда… Егор будет проводить дни с чужим мужчиной, а родного отца будет видеть дважды в месяц. «Каждые вторые выходные»,– сказано в документе. Паршивый лист бумаги определяет его жизнь. И как он только все это допустил?! Виктор со всей силы бухнул кулаком по столу. Подпрыгнула, соскользнула с лакированной поверхности и разбилась на сером плиточном полу чашка с чаем. На шум высунулась из подсобки ассистентка Зиночка. Увидела беспорядок, проворно все подмела, насухо вытерла, Виктор и глазом не успел моргнуть. Зиночка была незаменимой помощницей– дело свое знала на все сто, попусту не болтала, но была у нее черта, которую Виктор в людях особенно ценил: чувство юмора. Он поблагодарил. Зиночка ушла на первый этаж за новый чашкой. Телефон просигналил.
