Но мы снова встретились случайно, уже в Москве, спустя четыре года. На семинаре по йоге. Я с трудом узнала рокера в гладко выбритом и обритом босоногом «адепте» с деревянными бусами на шее. Приветствуя меня, он сложил руки перед грудью в «Намасте» и слегка поклонился. И все-таки глаза его смотрели насмешливо. После семинара он спросил, не хочу ли я выпить чаю. Я согласилась. Отчасти из любопытства, отчасти– чтобы доказать нам обоим, что он больше не имеет надо мной силы. Мы отправились в новый японский ресторанчик на Чистых Прудах. Он рассказывал, что провел целый год в Ашраме во Флориде, где встретил своего гуру. Сказал, что всерьез думает о посвящении в «брахмачарьи», сан йога, отрекшегося от мира. Я в то время как раз начинала осваивать подмостки российской эстрады– прошла кастинг в балет к известной певице. Жизнь была насыщенной: репетиции, гастроли, съемки. Короткие романы без зазнобы в сердце. Я слушала его, не понимая, и удивляясь. И все-таки постепенно истории о восточных мудрецах, волшебниках и йогах, обретших бессмертие в вечном сне, завладели моим воображением. Встречи наши были нерегулярны и невинны. Мы ходили в кафе, музеи или просто гуляли по улицам Садового кольца. Постепенно его истории, его смех и острый наблюдательный ум сплелись воедино с видом белых церквей с золотыми куполами, с воробьями в поисках крошек на тенистых аллеях, с гулом автомобилей. Наши встречи стали частью моей жизни, а он– частью «моей» Москвы. На третьей встрече он сказал, что принял «пробный» обет брахмачарьи– целибат.
– Если выдержу, значит, смогу быть монахом.
– Так я– твое искушение?– засмеялась я, чувствуя себя дерзкой и неуязвимой.
– Проверка на прочность. Для нас обоих.
– Я-то никаких обетов не давала…
– Но ты же не встанешь на пути моего духовного просветления?
– Как можно! И сколько длится твой обет?
– Если выдержу, то всю жизнь.
– Довольно долго… А как же… ну… Вы же, мужчины, по другому устроены…
– Есть специальные методики. Сила семени сублимируется в силу духа, и тогда открываются сверхчеловеческие способности.
– Что за методики?
– Если честно, то довольно садистские. Например, соломинка вставляется в…
– Все! Больше не хочу подробностей! Сублимируй сам свою силу. Желаю удачи.
Однажды он привел меня на вечеринку в чьей-то квартире на Арбате. Странное это было собрание. Множество людей, знакомых и не знакомых друг с другом. Казалось, каждый из них принес собственную вселенную в эти гости. Они танцевали без музыки, играли без нот, декламировали странные монологи, носили несуразные одежды. Из напитков был только чай. Множество разнообразного чая, начиная от пакетированной «Беседы» до китайских цветков, распускавшихся в чашке с водой. И во всей пестроте этого разнообразия присутствовала некая объединявшая нить и гармония. Они приветствовали меня улыбками, не отрываясь от своих занятий, они радостно отвечали, если я спрашивала, и не навязывались, если я наблюдала молча. Струилась музыка, извлекаемая инструментом, название которого я не знала. Но звуки ее походили на гудение ночного океана и шум волн, и еще чего-то лесного, первобытного, взывавшего не к эмоциям, а глубже; проникая точно струйка наркотического дурмана в подкорку сознания. И не было иных желаний, кроме того, чтобы просто быть там: стоять, водя телом за ускользавшим флером, позволяя ему падать внутрь меня, освобождая… И среди разрозненных событий сюжета, переплетенного тягучей и пряной музыкой, скользила высокая фигура в белом вязаном джемпере.
