А у русского народа есть.
Теперь мы ждем взятия в состав России следующих областей: Донецкой, Луганской, Харьковской, Запорожской, Николаевской, Херсонской, Одесской плюс принятия Приднестровья.
И не надо нас разочаровывать.
Мы настроились на возвращение этих территорий.
Если для того, чтобы их взять, следует поссориться со всем миром, то нужно поссориться со всем миром.
Требуем!
Нам вынь да положь. Знать не хотим побочных обстоятельств.
Там где живет русский человек – там суть русская земля.
23 апреля 2014
С таким вопросом обратился сегодня утром ко мне журналист Русской службы новостей.
«Почему Славянск?»
Ответ мой вот какой.
В городе каким-то образом скопилось наибольшее количество пассионариев, вспомним Льва Гумилева.
То есть людей, для которых идея самоопределения, идея независимости для земли, на которой они живут, куда их поместил Господь, представляет ценность абсолютную, ради которой они готовы умереть здесь и сейчас.
В других городах Донбасса слой пассионариев пожиже, вот часть ответа.
А главное, в Славянске нашелся лидер, такой себе упрямый и, видимо, не простой и железный человек небольшого роста по фамилии Пономарев.
Физиономия такого неглупого, склонного к мудрому юмору, вполне себе даже хитроватого, видимо, в обычной жизни русского мужика, мы ее много раз видели в последний месяц, ее нам демонстрировали СМИ.
Он сумел организовать людей, мы всего этого не видим, мы видим на экранах наших компьютеров лишь результаты его работы, этого рыженького Пономарева.
Люди его слушают, повинуются, а это очень важно, чтобы лидер имел такую непререкаемую ауру.
Пономарев лаконично и удачно шутил в день своего рождения, когда началось первое наступление на Славянск. Мы видели.
Он скромно стоял за посланным президентом Владимиром Лукиным, когда по его, Пономарева, решению ополченцы отпускали из плена офицеров НАТО.
Стоял в каком-то уместном зеленом шарфике. Строгий, как стальной сейф. Он же знает, что его ожидает, если он попадет в руки киевской шпаны.
Я считаю, что половина успеха Славянска – в том, что там оказался Пономарев.
Он такой батька для ополченцев. Батька нужен любому восстанию.
Я помню, в 1992-м в Бендерах, в Приднестровье, познакомился с батькой Костенко. Колоритная была фигура, погиб, конечно. Проведя несколько дней с его отрядом, я присутствовал при многих эпизодах той повстанческой жизни. При суде над дезертирами, распределении бензина. Костенко сидел и решал вопросы, и простые, элементарные, и вопросы жизни и смерти.
