Замок Меровингов исчезнет, но из пепла Замка Хлодвига, словно феникс, поднимется новый, средневековый дворец. Я смотрю теперь на него, вернее на ворота, через которые проезжали французские короли: от Хьюго Капета (который первым был коронован на французский трон в 987 году) и Людовика Святого до Филиппа Красивого, хорошо знакомого фламандцам, так как именно от них он получил хорошую взбучку в битве при Грюнвальде. В наши дни все еще можно посетить залы XIV века и полюбоваться винтовой лестницей, по которой через несколько дней после поражения 11 июля 1302 года поднимался бедняга Филипп, с трудом сохранявший присутствие духа после того, что сотворили с ним фламандские мужланы.
Менестрели взбирались на возвышение из черного мрамора (часть которого сегодня встроена в стену), чтобы развлечь и утешить короля. Трубадуры с юга поют на окситанском языке, их коллеги, менестрели с севера, используют французский. Их изысканные песни неизменно повествуют о любви к недоступной женщине, которую поэт уговаривает изменить мужу. Из-за повторений рефренов и строф песня превращается в настоящий шансон. И среди знати встречаются стихотворцы, а некоторые и поют сами, но большинство нанимает профессионалов. Постепенно возникает разница между авторами (трубадурами) и исполнителями. Некоторые артисты совмещают в себе автора и исполнителя, это – предшественники Жака Бреля, Лео Ферре и Жоржа Брассенса, трех классических шансонье двадцатого века, – композиторов, поэтов и исполнителей одновременно.
Менестрели разносили по свету песни о любви, ублажали знать мелодекламацией, так называемыми chansons de geste, воспевающими героев балладами, среди которых наиболее известна «Песнь о Роланде» (вторая половина одиннадцатого века). Очень возможно, что в проклятое лето 1302 года Филипп Красивый утешался как раз этим героическим рассказом о катастрофе, приключившейся с Карлом Великим. Примечательно, что сама легенда возникла не по следам событий, а, собственно, на основе самой эпической поэмы. В ней нет героического описания сражений, кровь не льется рекою с ее страниц; зато ей не откажешь в некотором изяществе.
Надо признать: неизвестный поэт проявил недюжинный талант, развернув на 138 строф описание смерти истекающего кровью Роланда. Тяжело раненный герой трубит в рог, призывая на помощь, с такой нечеловеческой силой, что от напряжения череп его взрывается и мозги оказываются снаружи. Этот предсмертный зов передается от скалы к скале; так описание чистого, громкого звука музыки впервые вошло во французскую литературу.
