– Итак, Каннушкина, надеюсь, вы осознаете, что больше мы не намерены вас тут оставлять за ваше невыносимое поведение. Есть ли вопросы ко мне или членам комиссии? Может быть, слово в свою защиту?
Каннушкина посмотрела на Федора Ивановича, затем на членов комиссии и тихо промолвила:
– Штанишки… – под ее левым глазом появилась чуть заметная слеза.
– Что, позвольте? – наклонившись вперед, спросил Федор Иванович.
– Штанишки мои… – чуть громче сказала Каннушкина. Было видно, что каждое слово дается ей с большим трудом.
– Что с вашими штанишками? – искренне изумился начальник лагеря.
– Штанишки мои сп…здили!!! – сказала во весь голос Каннушкина. – Да, сп…здили! Прямо из-под носа!
Зал взорвался громким смехом.
– Но, товарищ Каннушкина, как вы себя… что же вы матом-то? – не мог найти себе места Федор Иванович. Другие члены комиссии шептались, прикрывая свои рты, чтобы начальник не заметил на них улыбок. Затем Каннушкина повернулась в зал и прокричала:
– А ну… кто сп…здил, признавайтесь?
Зал взревел диким хохотом.
На следующий день она уехала из лагеря сама, не попрощавшись даже с начальником. Тот все не мог прийти в себя после вчерашнего выступления Каннушкиной и пил в своей комнате коньяк, чтобы расслабиться. Каннушкина ехала в поезде и курила в вагоне-ресторане, пытаясь понять, кто мог украсть ее штаны. Больше в лагерь она не возвращалась…
Он зашел в бухгалтерию и оглядел всех суровым взглядом. Морщины на лбу, выделяющаяся лысина и свисающие щеки подчеркивали его некрасивость. Последнее не было секретом и для самого Руслана Сергеевича, а так его звали. Внешне он чем-то напоминал раздувшегося водолаза, забывшего снять свой костюм после выхода на берег. Лицо Руслана было так же холодно и несуразно, а вес давно перевалил за сто тридцать килограммов. Несмотря на эту внешнюю непривлекательность, имел Руслан Сергеевич один талант, служивший ему в жизни не то опорой, не то частью его амплуа. Талант этот скорее всего был привит еще в детстве мамой Руслана, которая любила повторять:
«Жизнь – она, сынок, непростая будет – и тут либо она тебя, либо ты ее! А все остальное не имеет большого значения, все остальное, сынок… придуманное людьми».
Этот незамысловатый совет родителя засел в голову молодого человека глубоко, затем трансформировался в своеобразный эгоизм и стремление использовать всех людей только в своих личных целях. Но делал это Руслан хитро, не прямо, чтобы не выдать себя. Входил в доверие начальникам своей педантичностью и исполнительностью, затем становился их другом, а после подставлял при первой возможности. Так строилась его карьера: стремительно, напористо и густо. В сорок лет Руслан руководил одной крупной вино-водочной компанией и даже был ее соучредителем. Имел большой особняк, несколько машин и жену – красавицу, победительницу местного конкурса красоты. Это была уже шестая жена Руслана. С предыдущими он развелся так же легко, как и расправился со всеми, кто стоял у него на пути. Детей Руслан не любил и считал, что они создают дополнительные сложности. Поэтому своих у него не было. Но главной слабостью Руслана были женщины. Несмотря на всю свою несуразную внешность, он не мог устоять ни перед одной юбкой и часто пользовался своим служебным положением. Происходило это примерно так:
