– Еще раз ударишь Ленку, пидор, и я тебя убью!
Наступила тишина. Жених повернулся к Антону и сделал небольшой шаг вперед. Выждав пару секунд, Саша резким рывком кинулся в сторону Антона, как тигр кидается на загнанную антилопу. Испугавшись и не зная, что делать, Антон изо всех сил швырнул бутылку в сторону жениха и от страха закрыл глаза. Та попала ему в лоб. Саша сел на колени, схватился за голову и завыл как раненый зверь. Через мгновение все гости, перелезая через стол, кинулись на Антона.
Последнее, что он помнил, так это Ленку, оттаскивающую от него качков. Ей и самой прилично досталось – все платье было изорвано, на лице прибавилось несколько синяков, а красивая прическа напоминала скорее метлу после бурной уборки.
Она вела его по улице к себе домой. Один глаз Антона полностью заплыл, и его не было видно. Другой был хотя немного лучше, но тоже весь в синяках. Кровь капала на землю каплями, оставляя за идущими своеобразный след. У Антона было сломано два ребра и выбито несколько зубов. Он шел, облокотившись на Ленку.
– Потерпи, миленький, потерпи. Сейчас придем уже. Немножко осталось… – трясущимся голосом говорила испуганная Ленка.
– Ленка, ты извини, что я так… не сдержался… но этот жених твой…
– Ты помолчи, тебе сейчас силы нужны, не переживай из-за этих козлов.
Они так и шли к ней домой – два самых родных на этой земле человека. И хотя Ленке было жалко, что брак ее теперь распадется и завтра уже будет развод, она гордилась своим Антоном, гордилась своим единственным в этой жизни мужчиной. Она гордилась тем, что кому-то она была нужна…
Сергей встречал своего друга Марата в аэропорту Алма-Аты. Они не виделись уже несколько лет, с тех пор как Марат улетел в Штаты получать гражданство. Марата почему-то всегда тянуло туда, на Запад. Он по каким-то только ведомым ему причинам считал себя иностранцем, хотя и прожил всю свою сознательную жизнь в Алма-Ате и был истинным казахом как по происхождению, так и по менталитету. Особенно неприязнь к родине проявлялась у него в нетрезвом состоянии. Марат всегда задавал собеседнику следующий вопрос:
– Скажи мне, пожалуйста, разве я похож на казаха?
– Конечно похож, а на кого тебе еще быть похожим? – обычно удивлялся собеседник.
– На американца, ведь я же – американец. Я не казах!
– Да ну… казах казахом, – отвечал собеседник, думая, что Марат таким образом шутит. Спорить с Маратом в этот момент было бессмысленно. В пьяном состоянии он всегда становился американцем и начинал говорить с сильным американским акцентом. Это странное явление объяснить не мог никто – ни родители, чистейшие казахи, ни друзья, ни его женщины. В общем, считал себя Марат этаким американским казахом и всегда хотел улететь на «Родину», так он называл Штаты. Однако имелась у него еще одна отличительная особенность, которая не то чтобы сильно его выделяла из толпы окружающих, а скорее являлась частью его амплуа и образа. Был он прирожденным бабником. И бабником, надо сказать, специфическим. Словесным бабником. Это, казалось бы, незамысловатое свойство проявлялось у него во всех беседах и разговорах, которые начинались с обсуждения женщин и ими заканчивались. Женщины были у Марата везде, где только можно было их представить. Он бы и мужчин всех заменил на женщин, если бы имел такую возможность. Сергей, конечно, знал об этом странном свойстве Марата и по-дружески пытался сдерживать друга в его бесконечных байках о женщинах.
