– Базара нет, командир, ты помог, но не будь тогда на базе лишнего штурмана, у которого проблемы с заменой вышли, хрен бы и ты чего добился.
Фролов посмотрел на товарища:
– Значит, зажал дрель?
– Твою мать, да забирайте! Скажешь тоже, зажал? А может, Ловесу часов хватит?
– У него их три штуки, одни наградные.
– А сверла?
– И что без дрели с ними делать?
– В дукане обменять на батник приличный можно, а то еще и на майку хватит.
– Все с тобой понятно.
Командир экипажа взглянул на борттехника:
– Скажу тебе, Юра, подобного жлобства я от штурмана не ожидал.
– А я так вообще не думал, что Илюха зажмется. Никогда бы не подумал.
Штурман полез под кровать, достал чемодан, открыл его, бросил коробку на кровать.
– Вот вам дрель, забирайте.
– Э-э, дружок, так не пойдет, – усмехнулся Фролов, – ты ее от всего нашего боевого сплоченного коллектива и подаришь виновнику торжества.
– Ну и подарю, делов-то.
Борттехник подсел к штурману:
– Илюх, не в обиду.
– Ну что тебе?
– Ты же жаришь Румянцеву?
– Это не твое дело.
– Я же к тебе по-человечески, без обид. Конечно, это дело твое, но ведь жаришь?
– И что?
– Неужели за все время отношений с ней ты ей никакого подарка не сделал?
– Отстань, прапорщик, сказал же, не твое дело.
– Нет, ты скажи, мы же друзья. Никто тебя ни в чем упрекать не будет.
– Дарил подарки. Немного, но дарил. Устроит?
– Сомневаюсь я что-то. Но это твоя ошибка, твое дело.
Штурман взглянул на борттехника.
– В чем ошибка?
– А ты не врубаешься? Бабы вообще подарки, цветочки там всякие, безделушки, особенно здесь, очень любят. Ты не даришь. Подвернется шустрый лейтенант из десантуры – и не видать тебе своей сестрички как собственных ушей.
– Да отвали ты.
Фролов прекратил перепалку:
– Все, закончили. Истомин, бери дрель и пошли к соседям. Опаздывать неприлично.
Экипаж «33-го» прошел к соседям.
В отсеке, или, как еще его называли, кубрике, в блоке отдыха кровати были пододвинуты к стене, посредине выставлен стол из кухонного блока. На столе бутылка шампанского, четыре бутылки водки, тушенка в тарелке, картофельное пюре из порошка, сало, мелко нарезанное, рыбные консервы в банках, граненые стаканы (другой посуды для питья, кроме, естественно, кружек, летчики не воспринимали) взяли из офицерской столовой, хлеб оттуда же. В общем, все скромно и сердито. По-военному.
«Гости» сели прямо на кровати, табуреты поставить уже было негде. Кое-как поднялся командир экипажа «34-го», старший лейтенант Короленко кивнул борттехнику:
