Председатель и директор «Прожекторного общества» (вошедшего теперь в «Корпорацию Лучистой Энергии») господин Оскар Прукстер всю вину возлагал на рабочих. Он не мог себе представить, как можно платить рабочему за то время, когда тот не работает. Те полтора месяца, на которые завод надо было остановить для переоборудования, господин Прукстер соглашался полностью оплачивать занятых на этих работах, больше того: соглашался платить двадцать процентов тем, кто будет сидеть сложа руки и отдыхать. Разве это не благодеяние, не щедрость? Правда, вызывалась она тем, что директор не хотел терять своих квалифицированных рабочих: набрать их потом или подготовить новых стоило бы дороже. Двадцать процентов господин Прукстер считал подходящей ценой за это, требование же пятидесяти процентов возмущало его своей дерзостью. То обстоятельство, что он авансом получил, как выражался генерал Реминдол, «хороший куш», не могло изменить деловых принципов господина Прукстера. Он был уверен, что своего добьется - улице рабочие предпочтут двадцать процентов заработка - и потому особенно не волновался. Правда, на всякий случай поговорил по телефону со знакомым полковником в Комбии, который, помимо военной карьеры, интересовался коммерческими делами, почему и приобрел при посредстве господина Прукстера некоторое количество акций «Корпорации Лучистой Энергии». Полковник прислал в Медиану эскадрон кавалерии, конечно, по соображениям внутренней дислокации частей своего полка - к событиям на заводе это не имело отношения. Но Прукстер почувствовал себя еще спокойнее.
Зато Джон Джерард, чем ближе надвигался роковой день остановки завода, приходил все в большее волнение. Он не мог представить себе, что президент забыл о своем обещании. Наконец наступил день, когда Джон почувствовал, что он не смеет оставаться равнодушным зрителем. Он должен закончить то, что начал. Он был у президента - теперь он пойдет к хозяину. Всегда лучше идти на самый верх, если, конечно, это возможно, - ну, а ему это можно: он был у самого президента.
Итак, захватив все исторические номера газет, где он беседовал, обедал, курил и плавал с президентом, Джон Джерард направился в главную контору, прямо к господину. Прукстеру. Но странное дело: хотя он убеждал себя, что господин Прукстер - это много ниже и мельче президента республики, он чувствовал, что мурашек на спине у него вскакивает куда больше, чем в тот момент, когда он вступал в президентский дом. У господина Прукстера ему довелось быть лишь один раз, несколько лет назад, во время войны, когда вместе с рабочей делегацией он подносил своему патрону подарок по случаю производства его в полковники. Господин Прукстер принял всех очень милостиво, но посмотрел на Джона Джерарда примерно таким же взглядом, каким Джон смотрел у себя дома на кухонную табуретку, которая замечательна только тем, что прослужила много лет. И вот теперь Джону вспоминался этот взгляд - не гордый, не презрительный, не уничтожающий, а равнодушно не замечающий, и при этом воспоминании ему очень хотелось повернуть назад.
