В те годы большой популярностью на эстраде для детей пользовался артист Павел Алексеевич. (П. А. Алексеев). Эволюция, которую совершил этот артист, очень показательна. Одно время он вполне удовлетворялся обычной эксцентриадой. Бессчетное количество раз падал со стула. Ломал свои «золотые часы» величиной с тарелку. Дети смеялись, радовались клоунской изобретательности. Они полюбили Павла Алексеевича, который умеет весело «представлять».
Но самого Павла Алексеевича не удовлетворяло такое общение с детским зрителем. Ему казалось, что он чем-то обедняет свои выступления, в чем-то обкрадывает ребят. И он стал думать над образом своего сценического героя. Тогда появилась новая маска Павла Алексеевича. В ней был тоже силен элемент эксцентрический, но эксцентриада была весьма приближена к реальности. Это был теперь чудаковатый человек, к которому, как было сказано в одной из рецензий, все вещи «поворачиваются своими острыми углами». Ему не всегда было легко и удобно, но он никогда не терял присутствия духа и был великим оптимистом. Из любого положения он находил выход, но только не так, как все, а по-своему и чаще всего неожиданно. Это было гораздо выше того, что делал Павел Алексеевич раньше, но все же это был не сценический характер, а маска.
И вот появился перед зрителем актер, который умел не только просто и задушевно говорить, но и в каждой фразе чувствовал мысль, а в каждом образе — человека. Он рассказывал и даже показывал очень смешные вещи, но все смешное у него становилось трогательным и значительным. А дети, как никто, умеют плакать и смеяться одновременно.
«…Для детей, — говорил Станиславский, — нужно писать так же, как для взрослых, только несколько лучше». Этот завет великого художника стал законом и детского театра. На эстраде его не считали обязательным. Не «несколько лучше», а легче и проще, — некоторым так нравилось больше. Райкин шел к детям со всем богатством, которым вооружил его театр. Ничего не утаивая, не боясь растерять таланта.
И вот однажды произошло следующее. В летнем театре Сада отдыха в Ленинграде выступали ленинградские и московские артисты эстрады. Конферансье заболел, и выяснилось это перед самым концертом. Позвонили к другому — отказался. Третьего не было в городе. Четвертый не мог выступать, потому что не подготовил нового репертуара. Совершенно отчаявшись, директор театра попросил выступить с конферансом Аркадия Райкина.
— Мне выступить с конферансом? В этом концерте? У меня ведь репертуар для детей, — удивился Райкин.
