Все эти года он боялся, что его девочка изменит своё отношение к нему. И однажды скажет, что разлюбила и решила уйти к своей истинной паре. Этот кошмар преследовал его годами. Каждое утро, с панически бьющимся сердцем, он просыпался от этих пугающих сновидений, но ласковые объятия любимой жены успокаивали его, возвращая в реальность. Только в последние пару месяцев, эти адские сны прекратились. Он точно не знал, что больше поспособствовало этому. Может быть тот факт, что он попросил Лилиан прочесть мысли любимой, где каждая крутилась только вокруг «её волка и их детей». Все чувства девушки были направлены только на свою семью. Не было никакой заинтересованности к возвращению в сферу медуз и к неизвестной суженой пары-воительницы. Или же факт — зачатие третьего ребенка.
— Ликан, твои сыновья снова превратили в камень учителя фехтования!
— Почему, когда что-то они натворят, вина автоматически падает на меня? — улыбаясь произносит Алик. — Эми, ну зачем им нужны уроки фехтования? Хоть убей, до сих пор не пойму.
— Я не умею владеть шпагой, — выдыхает девушка. — Но мои дети смогут!
— Хорошо, — поднимаясь из-за стола, говорит волк. Открывает окно и выкрикивает.
— Эрик, Эван, а ну быстро освободите учителя. Ваша мама очень раздражена. Не злите её сейчас. Иначе превратит в каменных мальчиков, а обратить назад, как у вас, у неё не получится.
В огромном дворе их загородного дома на зелёных газонах стоят статуи, в округе цветут деревья и цветы, в центре сада молочный мраморный бассейн с бьющим фонтаном, и среди всей этой красоты резвятся двое светловолосых мальчишек. Парни в унисон развернулись на прозвучавший голос отца. Два одинаковых сорванца, похожи как две капли воды, как зеркальное отражение друг друга, только и отличались разным цветом глаз с суженными зрачками. Одна пара — светло-серые, как сталь клинка, а вторые — ярко-зелёные, как сочная зелень луговой травы. Милые мордашки обиженно посмотрели вверх, где с окна на них строго смотрел родитель. Ник и не думал, что будет так же сильно любить кого-то еще кроме Эми. Но первый взгляд на новорожденных крошек зажег еще две искры в его сердце. Теперь их уже четверо. Четыре самых дорогих ему существа, за которых он готов отдать жизнь.
— Но папа, мы устали, — произнесли хором обиженные голоса. Безнадёжный выдох жены, и отец отпускает довольную ребятню с условием освободить учителя.
— Почему такая несправедливость, Алик?! Эрик и Эван могут управлять своими способностями, а я нет? — надувшись обиженно, произносит медуза.
